Засев за поучительный ролик о тайском массаже, я была неприятно удивлена звонком в дверь.

— Кто там? — спросила.

— Вам принесли посылку. Вы можете спуститься или я пропущу почтальона, — сказал охранник.

— Там что-то подписать надо?

— Да.

Удивительно. Курьер. Вроде больше одежды для Панькова я не заказывала.

— Скажите, чтобы его остановила Наталья Михайловна, я спущусь.

— Понял.

Почтальон ждал в общем зале на первом этаже. Быстро покончив с рутиной, он оставил меня с каким-то запечатанным пакетом. Получатель указан не был, только адрес. Я решила, что если это какое-то шпионское оборудование или бомба, будет лучше открыть его подальше от квартиры. Консьержка принесла ножницы и мы вместе открыли пакет.

Подозрительный объект оказался футболкой выполненной на заказ. Богатырского размера, прямо под Фрилансера и белого цвета, она была украшена, наверное, самым неожиданным принтом который я только видела.

Рядом с женской фигурой, держащей утрированный хлыст в руке, кроваво красным значилась огромная надпись «Территория охраняется женой».

Мне неожиданно стало так смешно! Вежливо закрыв беседу о странных нравах жителей этого дома с Натальей Михайловной, я поднялась обратно.

У Панькова чувствовалась явная предрасположенность к странным футболкам. «Супер няню» он носил уже несколько раз дома, чтобы «растянуть» — сильно она его облегала. Потом планировал вылезать в ней на улицу. К счастью, пока температура не поднималась выше десяти градусов и у меня было время «пересадить» товарища на светлые рубашки.

Затолкав обновку в шкаф, я уселась обратно в свое мягкое кресло, но, о боже, не смогла найти удобную позу. Хотелось есть. Отложив айпэд я пошла разогревать себе суп. Но запах еды был просто критически тошнотворен. В животе происходили непонятные процессы.

— Что происходит? — пробасил Паньков, с папкой в руке застыв в проеме двери.

Я приложила палец к губам и продолжила скачивать фортепьянные концерты Рахманинова, параллельно слушая скрипку Вивальди. Фрилансер периодически мелькал на фоне, но время было позднее и он все же пошёл спать.

А я совершенно не могла заснуть. Не помогла даже судоку последнего уровня сложности. Прямо будто редбулл внутривенно закачали!

Паньков развалился в зале на животе, обняв руками подушку. Из под серого покрывала выглядывала мощная нога с задравшейся штаниной. Икры у товарища были огого.

Руководствуясь включенным в коридоре светом, я села в офисное кресло рядом и обхватила живот руками. Немного полегчало. Только стул заскрипел.

— Так, что происходит? — медленно протянул Паньков после минутной паузы, продолжая изображать из себя спящего.

— Заснуть не могу.

— Почему?

— Кажется, плод двигается.

Фрилансер отлепил лицо от подушки и взглянул в мою сторону, активно щурясь:

— Правда?

Гениально! Что ещё у беременной женщине в животе может шевелиться?

Паньков похлопал по кровати рядом и я осторожно перебралась на его матрац.

— Сходим к Людмиле Ивановне? — спросил, закидывая на меня одеяло.

— Зачем? Я погуглила, это нормально.

После десяти минут ворчаний идеальная позиция была найдена, лицом при этом я оказалась повернутой к соседу. Товарищ аккуратно подбил под меня одеяло со всех сторон.

— Ну, так как? — спросил — Я запишу нас на завтра?

— К завтра я морально не готова, давай на следующих выходных.

— Хорошо.

Фрилансер знатно провозился с подушками и таки обосновался где-то на уровне моей груди, только макушка мелькала.

— У тебя ноги не свисают по колено? — поинтересовалась.

Но объект был слишком занят своими махинациями с покрывалами-одеялами. Меня потянуло в сон.

— Можно? — неожиданно пробасил Фрилансер и не дожидаясь ответа, осторожно положил раскрытые ладони мне на живот.

У меня глаза на лоб полезли, но двигаться сейчас было как-то неохота. Паньков меж тем затаился как партизан в окопах. Ночной диалог был окончен.

Почувствовав сравнительную безопасность, я провалилась в сон.

Меня разбудило какое-то шуршание.

Прикрыв уши одеялом, я попыталась впасть в сон поглубже, но посторонний звук повышал обороты, активно меняя тональности. То был приглушенный голос. Складывалось ощущение, что я заснула прямо посреди тёмного переулка, где сошлись два заговорщика.

Потерев переносицу, я таки приоткрыла глаза.

В комнате было темнее, чем должно было быть из за плотно задернутых штор. Но не это привлекло моё внимание, а гигантский матерчатый горб слева по борту. В памяти мелькнули кадры из воспоминаний о совместном строении шалаша из одеял с девчонками-соседками. И о боже, горб говорил!

Слов я разобрать не могла, но язык очень походил на французский. Паньков рассказывал очень воодушевленно, при этом он старался шептать, не переходя на свой обычный бас. Примилое зрелище.