Я невольно напряглась, как ни крути, но за Вику я отвечала, как за свою протеже.

— Вы замечали, как тетя Галя убирается? Протрет везде пол и все дела. А мы тут с девчонками, зашли в курилку. У всех только и разговору, что о вас, да что с вами произошло и, конечно, все пепельницы, как всегда, забили. Везде окурки. Тетя Галя что, в таком случае делала — вытряхнет их и все. На третий день, очнулись от потрясения, смотрим, а пепельницы не то что вытряхнуты, а прямо таки стерильно вымыты. Приходим в курилку на следующий день — то же самое. А туалеты! Ладно, если, тетя Галя один раз в неделю унитаз мыла, а тут они каждый день с утра надраенные, блестят. И не только унитазы, раковины и зеркала над ними и стены вымыты. Представляете? Мы-то к такому быстренько попривыкли. В курилке девчонки смеются, соображая, как бы закрепить у Вики такое рвение. Но самое главное, мы-то думали, что Геннадий Александрович, как все мужчины, ничего этого не заметит. Поппи, правда шипел, что Викино старание показуха и все намекал, чтобы мы за своими вещичками присматривали. Девчонки сразу напряглись: от Поппи всего можно ожидать. А вчера, когда зарплату получали… Вы, Марина Евгеньевна, зайдите в кассу, деньги получить. Наталья Викторовна попросила, чтобы вы до обеда подошли за ними. Так вот, мы Вику вперед пропустили — она мальчишку в садик устраивает, бегает анализы с ним сдает, справки собирает. Вот она деньги получила и вдруг возвращается обратно. «Вы мне, — говорит Наталье Викторовне, — денег больше выдали, чем положено. Ошиблись наверное». Наталья Викторовна все пересчитала, по ведомости сверила и говорит: «Нет, все правильно. Я дала вам ровно столько, сколько в ведомости указано. Тебе, — говорит, — оклад за твое старание повысили. Так Геннадий Александрович распорядился». Ой, чуть не забыла, еще Геннадий Александрович беспокоится, что не может связаться с Родионом Дмитриевичем. Я все эти дни с телефона не слезаю. Его секретарша меня уже по голосу узнает.

— И что с ним такое? — спросила я, с удивлением подумав, что за эти дни даже не вспомнила о нем.

Я так выматывалась, что добираясь вечером домой, тут же валилась в постель. Мое противостояние с полицией требовало много времени, сил и нервов. Еще я была ужасно зла на Сеню: мог бы хотя бы дать знать о себе, тем более у него была моя сумочка и я знала, что его все-таки выпустили, под нажимом моего адвоката. Но самое главное, хотелось сказать ему о том, что мне перестал снится мой кошмар. Во всяком случае, в эти дни мои ночи проходили спокойно. Конечно, причиной этого могла быть бурная и напряженная деятельность, которую я развила в последнюю неделю, но не скажу, что и раньше жила спокойно, все время пребывая на работе и общаясь с различной клиентурой.

— Никак не можем застать его, — жаловалась, между тем, Светлана, продолжая выкладывать накопившиеся проблемы. — Лично у меня сложилось такое впечатление, что он нарочно избегает нас. Поставщик беспокоится, ему нужно знать, к какому числу завозить продукцию, а тут какие-то детские игры в прятки.

— Я сама поговорю с поставщиком, а Родиона Дмитриевича больше не беспокой.

— Сварить вам кофе?

— Да, спасибо.

Светлана ушла, а я принялась за почту. Сперва электронную. Никаких сообщений от Родиона на нее не поступало. Одна реклама, да просьба поставщика связать его с Родионом. Половину корреспонденции составляла опять же реклама, и я ее безжалостно отправляла в мусорную корзину. Газеты просматривала по диагонали. Меня интересовали намечающиеся котировки и курс валют. Отложив было последнюю газету, я тут же снова схватила ее. Не веря собственным глазам, несколько раз прочитала заметку в криминальной колонке. В ней сообщалось, что сутки назад пропала Кубышкина Лариса Сергеевна, тринадцати лет. Последний раз ее видели в пять часов вечера, играющей с подругами во дворе. Подружки Ларисы утверждали, что она отошла к продуктовой палатке за углом за чупа-чупс, после этого они ее так и не дождались, и подумали, что Лариса ушла домой. Ниже, под фотографией миловидной девочки с большими бантами, была помещена просьба ко всем, кто знает о местонахождении Ларисы Кубышкиной, звонить по такому-то телефону.

— О, Господи! — я отшвырнула газету, закрыв лицо ладонями.

В пять часов, среди бела дня, у самого дома похитили ребенка, дочь старшего сержанта милиции. А в том, что ее похитили, я не сомневалась, как и в том, кто ее похититель. Каким же дьявольски извращенным умом надо обладать, чтобы сделать все точно по сказанным Сеней в запале, словам. Как должно быть теперь казниться старший сержант Кубышкин, понимая, что отпустил серийного маньяка, жестокого убийцу, жертвой которого теперь стал его ребенок.

Весь день я думала о девочке и позже, пытаясь сосредоточиться на разговоре с поставщиком, то и дело отгоняла от себя мысль, с чем сейчас приходиться столкнуться маленькой Ларисе.

Под конец рабочего дня меня призвал к себе Быков.

— Вы связались с Родионом Дмитриевичем? — сразу же спросил он, едва я переступила порог его кабинета. — Как бы поставщик не решил, что его элементарно кинули. Догадываетесь, кому первому достанется на орехи? Правильно. Весь спрос с посредника. Так, как Марина Евгеньевна?

— Я говорила с поставщиком. Он согласен еще подождать.

— Сколько подождать?

— Дня три. Что касается заказчика, то стоит ли его баловать нашим пристальным вниманием.

— Вы так думаете? Мы все-таки не в том положении, чтобы идти на принцип.

— Но и слезно умолять уделить нам внимание и не бросать нас, то же не годиться. Тогда все клиенты начнут вытирать о нас ноги и через день менять свои условия. Если он нашел предложение получше, то наш с ним разговор уже ничего не изменит. Если же он просто капризничает, то тем более не стоит навязываться.

— Может быть вы и правы, но мне бы хотелось определенности. Желательно, чтобы все было отлажено ранее той отсрочки, что дал нам поставщик.

Быков кивком дал мне понять, что у него ко мне все, и я могу уйти. Конечно, я беспокоилась не меньше его и не была уверена в своих словах, но видимо сумела выглядеть настолько уверенной, что успокоила Геннадия Александровича, или же он, попросту, решил пощадить меня, после всего того, что я пережила. Если так, то не ожидала от него подобной деликатности. Но неужели Родион действительно нашел другого поставщика? Почему тогда не сообщает?

В оставшееся до конца рабочего дня, время, я шарила в Интернете. Те предприятия, с которыми мог договориться через нашу голову Родион, предлагали свою продукцию не ниже той стоимости, что наш поставщик. Кроме этого, они находились в других регионах и областях, а это дорога, пошлины и выходило даже дороже. Не было никакого смысла расторгать договор с нами. Почему же тогда Родион пропал? Объяснение могло быть простым: он заболел, или уехал в командировку, но тогда бы его секретарша сказала об этом прямо.