Марина не успела ничего ответить, поскольку в разговор вмешалась Зина, все это время задумчиво смотревшая на дочь.

— Знаешь, Сашенька, иногда я за тебя боюсь. В какой-то момент мне даже стало жалко Рому, но дело даже не в этом…

Александра попыталась уйти от не слишком приятного для себя разговора.

— Мне тоже, — неохотно призналась она, — но ненадолго.

— Сашка, я согласна с тем, что все это он заслужил. И своим поведением раньше, да и сегодня он был столь же непробиваем и самоуверен, как всегда, но я говорю не об этом. Ты действительно умная девица и твоя логика действительно безупречна, но меня пугает твое стремление манипулировать другими людьми, тем более что у тебя это отлично получается. И при этом сколько артистизма! Но не думаю, что тебе понравится, если кто-то попытается манипулировать тобой…

— Пусть только попробует. — На губах Александры появилась насмешливая улыбка. Она обернулась, достала из-за спины бокал, посмотрела его на свет и протянула руку за лежавшей на столе салфеткой.

— Вот-вот, — не сдавалась Зина. — Сегодня ты вовсю развлекалась устроенным тобою же спектаклем. Согласна, на сей раз твои действия вполне соответствовали Марининым желаниям и ее интересам, но ведь однажды ты можешь перейти границу, решая за других.

Протерев бокал салфеткой, Александра еще раз посмотрела его на свет и, удостоверившись в его безупречной прозрачности, перевела взгляд на маму.

— Сидеть, конечно, было бы совсем неудобно, но я, пожалуй, и два бокала могли бы спрятать, правда, тогда Рома мог подумать, что ты пьешь одна. — Она поставила бокал на стол, поднялась со своего кресла и устроилась привычным образом на подлокотнике маминого.

— Мамочка! Я тебя очень люблю. — Она обняла Зину за шею и поцеловала, потом прижалась к ней и заговорила ласковым успокаивающим голосом: — Мамочка, я понимаю, почему ты беспокоишься, но ты делаешь это напрасно. Ты правильно сказала, что мои действия соответствовали именно Марининым желаниям, и я вовсе не пыталась сама определять ее интересы. Хотя в данном случае я соблюдала именно ее интересы. Заметь, ее интересы как она сама их понимает. На самом деле и Ромины интересы тоже, хотя он-то пока этого не понимает, да и вряд ли поймет когда-нибудь. Но и в этом случае нельзя сказать, что я им манипулирую, поскольку я всего лишь пытаюсь не позволить ему манипулировать Мариной.

— Дорогая моя, спорить с тобой бывает совершенно невозможно, особенно, когда ты делаешь это из любви к искусству. Одна надежда, что ты-то действительно все понимаешь. — Зина тоже поцеловала дочь и улыбнулась ей, правда, улыбка получилась немного грустной.

— А знаете что? — Александра привстала, взяла бутылку и стала наливать вино в бокалы. — Думаю, несмотря на критику моих моральных и нравственных принципов, присутствующие согласятся, что я заслужила пару глотков хорошего вина. К тому же у меня есть тост. — Поставив пустую бутылку на стол, Сашенька подняла свой бокал и торжественно провозгласила: — За женскую логику!

— И правда хороший тост! — весело присоединилась к ней Марина.

Зина тоже взяла свой бокал и с улыбкой, в которой не было уже и тени грусти, посмотрела на Александру.

— Вообще-то на сей раз все вышло вполне удачно и даже забавно. Так что, девочка моя, я не буду возражать против пары глотков вина.

Напряжение, все еще висевшее в воздухе после ухода Ромы, наконец-то рассеялось, все как-то расслабились и просто сидели, с удовольствием потягивая вино.

Молчание, естественно, прервала неугомонная Александра.

— Слушай, Марина, а о какой это починке фена говорил Рома? — спросила она с любопытством. — Возможно, ты удивишься, но я всегда считала тебя относительно здравомыслящим человеком.

— Ты же сама сказала — относительно. И потом, не далее как сегодня вечером ты уже делала какие-то странные намеки на мой счет.

— Прежде чем вы продолжите, чтобы потом не прерываться на самом интересном месте, — вступила в разговор Зина, поднимаясь с кресла, — мне бы хотелось напомнить о чае и пирожных, хотя, я думаю, что, учитывая…

— Нет, — решительно возразила Александра, тоже поднимаясь и ловя на себе удивленный взгляд Марины.

— Так что нет? — Недоумение Зине изобразить не удалось, и она рассмеялась.

Александра поймала ее за руку на полдороге к двери и потащила обратно к креслу, очаровательно при этом улыбаясь. Слишком очаровательно.

— Не волнуйся, мамочка, я все сделаю сама, а ты отдохни. День и правда у тебя выдался длинный и нервный. — Уже выходя из гостиной, Александра в дверях обернулась и, улыбаясь как в рекламе зубной пасты, провозгласила: — Никакого кофе.

На лице Зины были написаны разочарование и покорность судьбе. Глядя на нее, Марина, в недоумении взиравшая на очередную за сегодняшний день абсурдную сцену, расхохоталась, а Зина тут же к ней присоединилась.

— Зиночка, вы считаете, что деспотичная дочь лучше деспотичного жениха? — сквозь смех выдавила из себя Марина.

Зина рассеяно кивнула, она уже не смеялась.

— Во всяком случае, это собственное творение. Пожалуй, я знаю, как нам выпить кофе. — Она еще раз обдумала свою идею и пожала плечами. — В конце концов, два раза ты сегодня уже путешествовала через перегородку.