Кучерявка отчего-то вздохнула ещё печальней:

— Ты сказал, навсегда бы остался рядом с другом…

— Да, а что? Защищал бы его от всяких случайностей… видишь, как? Молчаливого домоседа всякий может обидеть. Вот он тут сто лет торчит. А, может, тысячу, — так же? И вдруг появляется какая-нибудь важная, надутая птица: это теперь моё, я тут буду себе гнездо вить, а он мне мешает… Разве это справедливо? Я бы ну, прямо-таки сдувал этих важных птиц.

Он так горячо это говорил, что Кудрявка не выдержала:

— А я бы тебе помогала!

— Ты?! Помогала сдувать? — удивился Вольный Ветер. — Не смеши меня.

— Сам просил: не наступай, мол, на больную мозоль, — со вздохом напомнила Кудрявка. — А, думаешь, мне не больно, когда вдруг даже ты — о крепких корнях? Кто о них не мечтает! Но если их нет, должно же нас что-то связывать…

— Говорил тебе, что есть особая связь…

— Да я вот её всё больше чувствую, — сказала Кудрявка, как будто чего-то недоговаривая.

Вольному Ветру пришлось даже уточнить:

— Душевную связь, что ли?

— Что-то такое, да…

— С другом моим тоже, что ли? — поинтересовался Вольный Ветер насмешливо. — С Крепким Камнем?

Но Кудрявка очень серьёзно ответила:

— И с ним — тоже.

И Вольный Ветер впервые произнёс какой-то странный звук: ну, как будто закашлялся.

— А какие, ты говорил, ведутся исследования? — пришла ему на выручку Кудрявка.

И он опять вдохновился:

— А, думаешь, почему мы с корнем вырываем деревья? Потому что как раз хотим с этим разобраться. С корнями. Откуда они растут? Куда?.. Как?.. Почему?.. У нас есть очень, оч-чень большие специалисты по корням: такие деревья выворачивают!.. Но обобщить нам пока не удаётся.

А Кудрявка вдруг негромко спросила:

— Ты слышишь?

— Слышу-слышу, — недовольно фыркнул Вольный Ветер.

— И ты опять спрячешься?

— Я же тебе говорил, что это дурная компания!

— И там нет ну, ни одного доброго ветра? — с надеждой спросила Кудрявка. — Ни одного-ни одного?

— И потом я только что прилетел, — продолжал ворчать Вольный Ветер. — Хотел у старого друга отдохнуть, да вот с тобой заболтался и ничего ему пока даже не рассказал.

— По нашему бугру тоже как-то проходили черкесы, — сказала Кучерявка. — Между собой разговаривали, а мы услышали. Так вот у них три дня гостя не принято спрашивать, на сколько он приехал…

— Да причём тут? — всё громче ворчал Вольный Ветер. — У моего друга так принято, что и через неделю не спросит…

— И через месяц? — спросила Кудрявка.

— Ну, на столько я тут никогда не задерживался, но что он и через месяц не поинтересовался бы — это точно.

А Кудрявка снова с надеждой спросила:

— Они уже ближе, ты слышишь?

— Ну, что ж теперь!

— А мог бы ты меня хоть слегка подбросить? — попросила Кудрявка. — Когда они будут над нами пролетать?

Ветер не то что удивился — даже как будто испугался:

— Я?! Своими руками?

— Прошу тебя! — взмолилась Кудрявка. — Ты ведь сам говорил, что мне надо белый свет повидать и хоть чему-то научиться…

— Подрасти ещё! — буркнул Вольный Ветер.

— Как же я тебе подрасту — без корня?

— А вот как хочешь! — уже почти кричал Вольный Ветер. — И я вот без корня!.. А, знаешь, как я в один момент могу вырасти?

— Но я-то не могу!

— А ты пробовала?

— Сердце подсказывает, — печально сказала Кудрявка. — Что я должна лететь. Ты понимаешь? Обязана.

— А, знаешь, что потом о тебе станут говорить?..

— Что повидала большой мир?

— Повидала она! — сильней зашумел Вольный Ветер. — Кабы это! О тебе станут рассказывать, что у тебя ветер в голове…

— Разве это так плохо?

— Ты хоть соображаешь, что говоришь? — возмутился Ветер.