— Я согласна на партнерство, — сладко пробормотала Рамония. — Но, естественно, я имею условие.

— Естественно, — хмыкнула Катрина. Женщина посмотрела на стену: картина, висящая на ней, в золотой раме, изображала портрет Короля Радова. Катрина сморщилась. Ничего, скоро там будет висеть её изображение, как самой великой Королевы всех времен и народов. — Какое условие, Рамония?

— Загадочный лес, как вы знаете, питает свои силы от дерева Ливет, а охраняют его эльфы, но так ведь было не всегда. Когда-то тем великим местом управляли не эльфы, а моя мать, — гордо произнесла Рамония.

— Твоя мать? — поддавшись вперед, заинтересовалась Катерина.

«Семейное сходство в малых познаниях», — подумала про себя Рамония, но вслух сказала:

— Лилит, непокорная жена Адама, если изволите знать. Как по вашему, сколько лет Загадочному лесу? — хитро спросила она.

Катерина пожала плечами, в книгах и в знаниях переданных охотникам от Ибсен ничего об этом не говорилось. Она не имела ни малейшего понятия о возрасте Загадочного леса.

— Загадочный лес, — произнесла Рамония эти слова так, как будто пробовала их на вкус. — Что за дивное название? Во времена моей матери и владычицы это место именовалось совсем иначе.

— Как? — нетерпеливо прошептала Катерина.

Рамония наклонила голову набок, улыбнувшись, она сказала:

— Эдем, имя ему было. И царствовала там моя мать, Лилит, пока не изгнали её из священных мест за то, что она мужу своему не покорилась. А как, по-вашему, что такое дерево Ливет? — опять спросила она.

— Древо жизни*, — припоминая норвежский язык, механически произнесла Катерина.

— Так-то оно так, но это название ему дали эльфы, но на самом деле, исходя от знаний, что я вам даровала, скажите, что такое Ливет? — Госпожа явно насмехалась над Ивашковой. Заметив её замешательство она, наконец, сказала: — Дерево Ливет, дарующие силу Загадочному лесу, ранее именующегося как Эдем, на самом деле называлось Древом познания добра и зла. Именно его плодами Дьявол искусил Адама и Еву, и Всевышней изгнал их за искушение. За попытку познания, — она рассмеялась. — Наша мать в протест изгнания, хотя кабалистика говорит, что она сама сбежала с этих мест, стала рожать нас, детей, в чьих жилах течет кровь первой женщины земной и первого падшего ангела небесного. Мы — фейри, законные владельцы Эдема, мы должны управлять Эльфийской чащей, райским садом, а не укрываться в холмах! Я буду на твоей стороне, если ты даруешь мне силы своего народа, чтобы изгнать эльфов с мест моей матери.

Рамония задернула подбородок и стала с трепетной радостью наблюдать за шокированным лицом Екатерины Ивашковой.

***

Торфяные болота ведьм были покрыты зеленным туманом. В памяти Кристины эти места остались такими же неизменными: тот же обветшалый дом, где она потеряла сознание и видела видение, а так же слышала странную песню с угрюмой мелодией:

...вам предрекли судьбой

Навсегда быть вместе.

Чуждым грешникам отправиться в бой

С прощальной песней

И жестокою мольбой.

Вам предрекли судьбой,

Такой горькой и слепой

С последнею борьбой.

Вам предрекли судьбой

Женщиной слепой...

Слова песни врезались в её память, так как будто написали пером на сознании. От воспоминаний Тина вздрогнула. Она вспомнила, как в прошлый раз спасла девочку-фейри, как она цеплялась за ладонь и с большими блестящими от страха глазами наблюдала за ней. Слёзы навернулись на её глазах, когда картинка в памяти об Лакрисе окрасилась в красный, цвет крови. Как девочка падала низ, как её безжизненное тело испустило последний вздох...

Сумерки завладели Торфяными болотами, гуща воды, протекающая здесь, едва ли виднелась в тумане и темноте.

Охотники, миновав дом, в котором Кристина уже однажды бывала, направились далее. Казалось, здесь было около дюжины обветшалых домов, от которых исходил только мрак. Деревья шелестели и нагоняли страх на путешественников, здесь было не холодно, но дрожь всё равно протекала по телу.

Ступая по тропе в абсолютной тишине, охотники и ведьмак склонили головы. Желая поскорей покинуть эти места.

— Там свет горит, — прошептала Лера, указывая рукой на дальний домик, скрытый деревьями.

Он был обведен забором, из верхних комнат второго этажа доносился свет, и Кристина, сощурив глаза, увидела силуэт женщины. Черепица на крыше в некоторых местах отсутствовала, видимо разгромленная ливнями. Поросший мхом в некоторых местах дом навевал страх, но, судя по всему, деваться им было некуда.

Все дружно как по мановению палочки посмотрели на Воланда, но тот побледнел, и выглядел он как натянутая струна.

— Только не туда, — в его голосе слышалась мольба, но было уже слишком поздно.

Из дома вышла молодая девушка с темными волосами, хотя сказать было сложно под таким покровом ночи, была она одета в темное платье, перетянутое корсетом. Взметнув руку ко лбу, она посмотрела в сторону охотников, но как показалось Тине, они её не сильно волновали. Смотрела она на Воланда.

— Вол! — закричала ведьма, высоко задирая ноги как та лягушка, она поскакала в их сторону. Чем ближе она приближалась, тем больше Тине казалось, что уже где-то она её видела.