Он помнил, как вышел из зала, убрал руку в карман, хотел что-то сделать, все как в тумане.

Когда он услышал отголосок приближающегося грома, он обернулся и…

Дорогу ему преградил водопад. Это было сущей правдой, он даже прикоснулся к этой субстанции – прозрачной, тягучей, но не липкой. Она текла прямо из потолка, не имевшего никакой щели, и пропадала в массиве каменного пола. Медленно и густо, как в стазисе, эта прозрачная стена шевелилась, не пускала Писателя в холл. Но он бы и не пошел, слишком он был ошарашен увиденным.

Когда все стихло, стена исчезла. Казалось, что он моргнул и смахнул ее молниеносной темнотой. И он задумался, а была ли она на самом деле, или ее появление – лишь иллюзия, плод разгулявшегося воображения?

Он вошел в зал и первый же шаг, его звонкий стук, рассеял морок. Писатель вспомнил.

5.

Фотограф поднялась, сначала на колени, потом, с огромным трудом, – на ноги. Слегка покачнувшись, она постаралась вспомнить, о чем она думала перед ударом. Но она не успела привести мысли в порядок, когда почувствовала, как руки Писателя, неожиданно сильно, схватили ее за плечи и, слегка встряхнув, повернули лицом к нему.

– Послушай… Я понимаю, насколько странно это звучит, но… – он перевел дыхание, будто взял небольшой тайм-аут, чтобы переварить и подготовить грядущие слова, – это я вызвал гром!

Она не знала, что и ответить, ведь была совершенно не готова к этому сообщению. Как можно обдумать ответ на слова, которые даже в перспективе не могут всплыть в голове?

Сначала, Фотограф хотела переспросить, но, обдумав вопрос, поняла, что слышала всю фразу целиком и уточнения будут бессмысленны.

– То есть… как? – промолвила она чуть слышно.

– Я… Я не знаю. Помню, что хотел записать какую-то мысль на диктофон и…

Писатель достал диктофон, нажал кнопку. Раздался звук, похожий на трение электрической кофемолки, если бы его можно было сделать тише раз в десять. Когда он нажал кнопку еще раз, Фотограф услышала голос, который так заворожил ее в прошлый раз. Он одновременно и принадлежал Писателю, и был слишком не похож на тот голос, который она слышала из его уст. Конечно, диктофон искажал звучание, но у Фотографа не оставалось сомнений, что Писатель полностью менялся с этой штукой в руках.

«Он уже не мог находиться в старом холле, каждая деталь напоминала о минувших днях, а в них не было ничего хорошего. Во всяком случае, ничего лучшего, чем происходящее сейчас. В его голову стали закрадываться мысли, как продать дом, как преодолеть огромные от него расстояния, лишь бы память не пытала его измученную душу. Но, понимая, что пока существует этот дом, воспоминания будут всплывать в омуте мыслей.

И тогда, закрыв глаза, он представил, что дома нет. Что он начал не просто разрушаться, а исчезать, таять во времени и пространстве. И все начиналось с этого самого холла. Громогласный рев, неестественно мощный прокатился вдоль стен, и они задрожали в его голове. Он представлял, как звук, вибрация самого существования, пронеслись и начисто стерли все картины, как и воспоминания о них. Остались лишь рамы, но без своего содержания они были не больше, чем фантики на ветру, серые и пустые.

Рев все усиливался…»

Диктофон щелкнул сам по себе и воспроизведение остановилось.

– И тогда я обернулся и увидел вас… – Писатель решил не упоминать о прозрачной преграде, думая, что она лишь почудилась ему.

Фотограф обдумывала информацию. Голос Писателя на записи, вкупе с содержанием и звуковыми искажениями, создавали жуткую атмосферу, ей даже показалось, что воздух стал тяжелее, сердце ее забилось чаще, а лицо покрыла испарина.

– Но это же невозможно, – сказал Фотограф, стараясь чтобы их никто не услышал.

– Я не пытаюсь объяснить этот факт, просто хочу, чтобы ты сказала мне, что я не сошел с ума. Я видел, как вы все корчитесь от боли, но не мог ничего поделать, а если это еще и моя вина, то…

Фотограф вспомнила, что она увидела несколько минут назад, пока память ее не отшиб порыв ветра и могучего крика из ниоткуда.

– Послушай, – память действовала на нее, как стимулятор, ее глаза округлились, выражение лица стало озабоченным. Руки ее пытались помочь рассказать что-то важное, другого объяснения тому, что она била ладонями по плечам Писателя, не находилось. – Я вышла из той комнаты, когда все началось. Я помню, что случайно увидела Сержанта в углу, там где стол с ящиками. Сначала мне показалось, что он что-то ищет внутри, но когда я подошла…

Она остановила рассказ и несколько раз вдохнула – похоже увиденное очень сильно поразило ее, она не хотела говорить необдуманных вещей.

– Там был белый порошок… А он наклонился и…

5.

Писатель слушал Фотографа и даже не сразу понял, почему она остановилась. Ее глаза застыли, но смотрели они не на него, а куда-то вверх, хотелось поднять голову и посмотреть, что же она там увидела. Потом он посмотрел на левую руку на ее плече. Это был рефлекс, обусловленный странным ощущением влаги на коже.