Целые системы гаданий, связанные с этой птицей, были и в Древнем Риме, и у галлов, и на Руси.

Как гласит петербургская легенда, первый петух появился в Санкт-Петербурге спустя несколько месяцев после основания города.

И эта история не обошлась без Петра I. Однажды, когда прошли белые ночи, царь проспал и нарушил свой рабочий распорядок. Своим приближенным он недовольно проворчал:

— Хоть бы голосистого петуха кто-нибудь завел, а то с осенними сумерками и к полудню не сможем проснуться…

Услужливые царедворцы тут же кинулись в ближние деревни на поиски петухов. И на следующее утро кукареканье со всех сторон уже будило новый город.

«Петух поет — значит нечистой силе пора пришла бежать прочь… А как перестанут петь петухи — тогда и всему миру конец…», — издавна говорили на Руси. В его пении находили разные приметы. Так, долгий крик петуха в полдень и на вечерней заре предрекал близкую смерть и резкую перемену погоды. Когда петух кукарекал на пороге дома — хозяева ожидали гостей.

В XVIII и XIX веках в Северной столице во время эпидемий применяли старинный способ очищения воды. Над колодцем, рекой или прудом петуха заставляли вначале кричать, а затем несколько раз окунали с головой в воду.

В Санкт-Петербурге о петухах слагалось немало песен, легенд, анекдотов. В начале и середине XIX века на Мойке, у Синего моста, собирались люди в поисках работы и работодатели. Тут же шла бойкая торговля галантерейными товарами, ювелирными изделиями и животными.

Однажды мужик из пригорода увидел продавца с попугаем. Приценился и обомлел:

— Сто рублёв за такого взъерошенного да неказистого?!.. Да на эти деньжищи четыре коровы можно купить!..

— Так этот попугай очень умный, даже говорить умеет, — охотно объяснил продавец.

На следующее утро тот мужик из пригорода снова появился на Мойке у Синего моста. Но уже — с товаром. В руках он держал старого, понурого петуха.

Увидел его вчерашний продавец попугая и поинтересовался:

— Тоже решил продать птицу? Ну, и почем твой петух?

— Сто рублёв! — твердо ответил мужик.

Толпа вокруг — в хохот.

— Виданное ли дело, за какого-то петуха — такие деньги?!..

А торговец попугая насмешливо поинтересовался:

— Может, твой петух тоже умеет говорить?

Мужик покачал головой:

— Говорить — не говорит, но тоже шибко умный: все время что-то думает и думает…

Считается, что, как и голубиная гоньба, петушиные бои появились в Петербурге благодаря графу Алексею Орлову. Он выписал из Англии специально выращенных боевых петухов и стал устраивать у себя дома их поединки. Птичьи турниры сопровождались большими денежными ставками.

Орлов очень серьезно относился к своему новому увлечению. Он собственноручно, аккуратно вел подробную родословную каждого боевого петуха и хронику всех их побед и поражений. Граф также записывал советы ученых по содержанию этих птиц.

Вслед за Алексеем Орловым боевых петухов стали покупать и выращивать и другие состоятельные петербуржцы. В начале XIX века цена одной такой птицы составляла от 3 до 75 рублей. Цена по тем временам немалая. Пари в петушиных боях доходили до 500 рублей серебром.

Огромные деньги порождали всякие тайные ухищрения. Некоторые хозяева крылатых бойцов незаметно намазывали маслом или салом шею своим питомцам. А иногда еще и посыпали перцем. После такой «обработки» противник уже не мог схватить его клювом за шею и к тому же начинал чихать. Понятно, что победителем становился незаконно «обработанный» петух.

Иногда для «боевитости» птиц поили перед дракой специальной настойкой. Водку смешивали с петушиной кровью и добавляли еще какие-то травы. Пернатые бойцы зверели на глазах и готовы были терзать не только своих соперников, но и кидались на людей.

В конце XIX века во время петушиных поединков в Санкт-Петербурге стало происходить что-то непонятное. Пернатые гладиаторы могли вдруг прекратить сражение и мирно вернуться к своим хозяевам. Кровожадные, разъяренные бойцы порой ни с того ни с сего впадали в детство. Начинали двигаться по площадке точь-в-точь как цыплята и даже по-цыплячьи попискивать.