– Идем. И пошевеливайся, - рявкнула она и отвернулась, чтобы направиться к складу. Мимо прошел охранник, отчего по моей коже пробежали мурашки. Мне казалось, он смотрит на меня. Знает, что я собиралась сделать.

Мне нужно было успокоиться.

Как только мы вошли на склад, Далила начала срывать со стены полотенца. Она протянула мне ведро, чтобы я наполнила его водой. Глубоко вздохнув, я поставила его на пол.

Сейчас или никогда.

Я повернулась к Далиле спиной и очень медленно потянулась к пистолету.

– Далила, мне нужно...

– Далила! По-моему, я приказал тебе шевелиться!
– прокричал солдат с другого конца коридора.

Нет! Ей уже отдали приказы, значит, не исполни она их, ее придут искать.

– Быстро, быстро, быстро, - бормотала женщина напряженным голосом.
– Разве я не сказала тебе налить в ведро воды?

– Д-да, - выдавила я и сделала, как мне было велено. С планом придется подождать до тех пор, пока солдаты не будут больше нуждаться в помощи Далилы.

– Через час придет офицер, чтобы поговорить с заключенным из четвертой камеры, - сказала она.
– Его привели вчера ночью, и он в плохом состоянии. Все еще без сознания. Приведи его в чувство, чтобы его могли допросить.

"В чем смысл?" - подумала я. Вспомнила, как Далила приводила в чувство меня, перед тем как я встретила Такера.

– А вы что будете делать?
– спросила я. Мне еще не давали самостоятельные поручения.

– Парень из второй камеры перерезал ночью вены. Кому-то придется убраться и доставить его тело в крематорий.

Я содрогнулась, не в состоянии остановить образ лица солдата, который вторгся в мой разум. Густые брови, щеки с веснушками. Неосознанный, потерянный взгляд. Вчера я приносила ему ужин.

– Я бы справилась с этим, - слабо предложила я.
– Отвезла бы тело. А вы позаботьтесь о четвертой камере.

Далила фыркнула. Солдат из коридора снова криком позвал ее.

– Они хотят, чтобы с этим разобрались быстро, - с ударением произнесла она, будто бы я была не в состоянии выполнить это. Я подавила отвращение. Ее голос прозвучал так, будто она почти гордилась тем, что в ней нуждались. И тогда мне стало ее жалко; как мало в ней осталось души.

– Я справлюсь. Я знаю, вас беспокоит спина, - сделала я еще одну попытку. Я видела, как женщина вчера разминала спину, и надеялась, что не промахнулась со своим предположением.

– С твоей стороны будет мудро подчиниться приказам, - просто ответила женщина.

Сглатывая поражение, я проследовала за ней в коридор. Я говорила себе, что в течение дня мне предоставится еще один шанс. Он должен предоставиться, потому что завтра меня ожидал суд.

Пока Далила открывала дверь в камеру, что была рядом с моей, я мысленно готовилась побыстрее разобраться с этим солдатом. Если он придет в себя достаточно, чтобы говорить с офицером, до того, как Далила закончит с уборкой, у меня все еще может остаться возможность помочь ей отвезти тело в крематорий.

Женщина понеслась по коридору ко второй камере, у которой теперь собрались три солдата, желающие лицезреть представление. Я хотела крикнуть, чтобы они оставили несчастного. Удивилась, что с ними не было Такера, но было еще очень рано.

В камере передо мной лежал, уткнувшись лицом в пол, скорчившийся человек. Его голова находилась в футе от металлического унитаза, что стоял в углу помещения. Длинные ноги были протянуты к двери. На нем были джинсы. Совсем как на том убитом перевозчике с Руди-лэйн.

Я наклонилась, пригнувшись к лежащему. Мигающий свет сверху оттенял его одетые в носки ступни. Порванная футболка блестела каплями свежей крови. Я наклонилась еще ниже, мое сердце забилось чаще.

Широкие плечи. Черные, спутанные волосы.

– О Боже!
– воскликнула я, бесцеремонно бросая на линолеум ведро и полотенца. Отвлеченно отметила, как позади меня закрылась дверь.

А затем я оказалась на коленях, и мои руки заскользили по его икрам к талии. Мои приглушенные эмоции взорвались яркими, ослепляющими цветами.

Когда я наконец была в состоянии заговорить, голос мой звучал высоко и дрожал.

– Чейз?

Молчание.

Я пыталась нащупать его пульс. Сама не понимала, что делала.

В тесной камере было не повернуться. Я осторожно перевернула Чейза на спину. Он оставался безжизненным, как тряпичная кукла. Как тот мужчина на площади. Лихорадочно я уперлась в стену и закинула его тяжелую руку себе на плечи.