"Ты никогда не видела Сестер спасения?
– раздался в моей голове голос Розы.
– Это ответ Милиции нравов на феминизм".

Как будто я никогда не покидала школы реформации.

Крошечная камера, в которой узкая постель у стены стояла почти впритык к металлическому унитазу, что был у ее подножья. Женщине едва хватало место, чтобы, находясь передо мной, не прикасаться коленями к моим.

– Где я?
– спросила я. Мой голос надломился. Я давно им не пользовалась.

– Изолятор временного содержания, Ноксвилл.

Итак, меня все же поймали.

"Скоро меня убьют", - подумала я отвлеченно.

– Заканчивай, Миллер.
– Женщина прихлопнула по боку моей миски, и часть кашицы выплеснулась на хлопчатобумажный халат, подобный тем, что носят в больницах. На каком-то этапе у меня забрали мою одежду.

– Вы знаете мое имя.
– Стрижка не помогла мне остаться неузнанной. Ну и ладно.

Женщина хмыкнула.

– Одевайся. Ты не можешь остаться в этом.

Не выказывая ни капли стеснения, я разделась до белья и облачилась в слишком большую по размеру форму Сестер спасения, которой не доставало только шейного платка. Теперь я выглядела так же, как и голубоглазая женщина.

– Что теперь?
– спросила я.

– Жди, пока за тобой не придут.
– Она дважды постучала в дверь. Ту открыли снаружи, и женщина выскользнула в коридор.

Я уставилась на стену напротив, мой разум был пуст.

* * *

Некоторое время спустя я услышала, как по обивке двери звякнули ключи, затем раздался металлический лязг, и преграду убрали. За ней оказался стройный солдат с широкой грудью. У него было изящное лицо. Пронизывающие зеленые глаза. Зачесанные на сторону золотистые волосы. Большая ладонь держала планшетку и ручку. Другая рука от локтя до кисти была в гипсе.

К поясу рядом с дубинкой была пристегнута кобура с пистолетом. Я гадала, пришел ли он, чтобы застрелить меня, как застрелил мою мать командир части Чейза. Я удивилась, что мне было практически все равно. По крайней мере закончится этот кошмар.

Была в нем какая-то неуловимая черта. Мне казалось, будто я откуда-то его знаю. Кусочки мозаики по одному стали занимать свои места.

– Твои руки выглядят кошмарно. Чем ты занималась, боями в клетке?

Я опустила взгляд, замечая, что мои руки совсем неплохо выглядели. Корка слезла, оставив тонкие белые рубцы. Большая часть темных синяков исчезла. Я шевельнула пальцами. Лишь легкая тупая боль.

– Ты не имеешь ни малейшего понятия, кто я, - сказал он, бросая взгляд на дверь.

Я увидела на его шее три поблекших полосы. Царапины от ногтей. Моих ногтей.

– Такер Моррис.

– Ага, - медленно согласился он. Как если бы это было самым что ни на есть очевидным.

Молчание.

– Тебе совсем не любопытно, почему я здесь?

– Какая разница? Я уверена, меня в любом случае казнят.
– Мой голос был пустым. В нем совершенно не было эмоций.

– Это отвратительно.

– Разве я не права?

Он ухмыльнулся.

– Где он?

– Я не понимаю, о ком ты, - произнесла я сквозь зубы.

– Молчание тебе не поможет.

– О, а мне еще можно помочь?
– хмуро спросила я.

– Можно, если будешь дружить со мной.
– Его голос был полон жизнерадостности. Как если бы он флиртовал. Меня едва не вырвало.

– Я не буду дружить с кем-то, кто участвует в убийствах невинных людей.
– Слова опалили язык, но никак не тронули мое мертвое сердце.

– Так он сказал тебе? Я думал, струсит. Как и тогда с ней.

Вспышка ярости. Я хотела снова вцепиться в него ногтями, как тогда, когда он забирал маму. Но затем желание пропало. Осталась лишь горечь.

– Ты сукин сын, Такер.

– Я бы сказал то же самое о тебе.
– Он ухмыльнулся своему остроумию.
– Но следи за выражениями. Нельзя так разговаривать с солдатом.

Я фыркнула. Что он собирался сделать? Убить меня? Пусть становится в очередь.

Он помедлил.

– За Дженнингсом уже числится мелкое правонарушение, нападение со смертельно опасным оружием, хищение государственной собственности и еще как минимум десять незначительных проступков вдобавок к дезертирству. Он не тот, кого стоит защищать. Он никогда не ответит услугой на услугу.

Я не предоставила ему возможности попытаться защитить меня - я убежала, когда он охранял мою дверь. К тому времени, как он понял, что я исчезла, меня, возможно, уже бросили в эту камеру.

Я задалась вопросом, в чем обвиняли меня. Что-то по поводу побега из школы реформации. Кража и нападение. Что еще? Фиктивный брак, не одобренный правительством? Почему-то этот список меня позабавил. Теперь мне было бы все равно, даже если бы на меня повесили убийства снайпера.

– Почему ты вообще здесь? Я думала, ты в транспортной команде или чем-то подобном.