Расскажи мне об этом, – попросил он.

Как рассказать о танце тому, кто лишен ног? – спросила она.

У меня есть ноги, и они никуда не собираются уходить, – сказал Роман. Но, как и все, кто являлся по природе берущим, он знал, когда получал именно столько, сколько собирался получить. Хотя до этого момента он не получал настолько больше и вместе с тем настолько меньше, чем хотел.

Он открыл дверь автомобиля, наклонился наружу и подобрал ключи. Сделав большой глоток из фляжки, завел двигатель и выехал назад на дорогу.

Рассказала своим? – спросил он.

Они… осведомлены, – ответила она.

Роман поднял брови. Представил себе эту картину.

Мама пытается свыкнуться и признать это. Отец… отец хочет, чтобы я сделала аборт.

Святая корова, – сказал Роман.

Он думает, я все выдумала.

Роман не прокомментировал.

Но я рожу этого ребенка. – Заявила она со спокойной, не ищущей оправданий, несо- крушимой авторитетностью. – Смиритесь с этим.

Я вообще молчу, – сказал он.

Смирись с этим, – повторила она.

Роман аккуратно объезжал впадины, его пьяное вождение всегда более сосредо- точенное, когда Лета в машине. Никто из них не проронил ни слова, пока он обдумы- вал услышанное.

Она доверилась ему. Она не наслаждалась сокрытием этого от тех, кого любила. Ложь! На самом деле обладание этим чудом наполняло ее радостью воришки, наткнув- шегося на заброшенный храм – это было ее, только ее! Но теперь пришло время де- литься этим; это больше не принадлежало одной ей. Досадно.

Роман не стал заводить разговор снова, он взял свой iPod и запустил их песню в аудиосистему. Их песней была брит-рок баллада о богатой девочке, которая имела интимные отношения с бедным мальчиком во время каникул в младших классах. Их совместная любовь к этой песни была личной шуткой между ними, единственными членами из собственной группы, которые способны оценить уникальную позицию рождения с привилегиями. Лета начала напевать, и Роман добавил громкости еще на четверть и подхватил вместе с ней.

Ты никогда не делала, что большинство…

И вскоре громкость было уже некуда прибавлять и они вместе, Роман и Лета, пели во весь голос, ее волосы развивались из стороны в сторону, пока она танцевала сидя на пассажирском сиденье, а он болтал коленями и изображал, что барабанит по рулю.

Ты никогда не будешь смотреть на свою жизнь, как раньше…

Они начали другую песню, когда заметили бродягу, ошивавшегося в Киллдери парк, лежащим посреди дороги, прямо на их пути. Роман ударил по тормозам и маши-

на с визгом, повернувшись перпендикулярно, грубо остановилась. Воздух наполнился горечью горящей резины, а радио продолжало.

Потому что нет ничего другого делать…

Роман выключил музыку и спросил Лету в порядке ли она.

Она кивнула, глядя на мужчину. Он лежал на своей спине, морщась и интенсив- но сжимая пальцами виски, словно пытался что-то оттуда выжать.

Мы должны ему помочь, – сказала она.

Роман выразил несогласие. Но как же все сложно с этими девчонками и их мне- ниями. Он включил аварийные огни.

Тебе лучше остаться здесь, – сказал он.

Они оба вышли, но лета осталась у машины, а Роман аккуратно подошел к муж- чине. На его рубашке был рвотный след, и он пах как помойка. Роман спросил, все ли с ним хорошо и мужчина решительно замотал головой из стороны в сторону из негодо- вания от услышанного вопроса от Романа.

Это не правильно, – сказал мужчина.

Хотите поехать с нами, – спросила Лета.

Роман поморщился:

Вызвать скорую, тоже хороший вариант.

Я не хочу видеть, – сказал мужчина, инфантильно скуля. – Я не хочу виде-е-е-е-ть эт- о-о-о.

Роман отступил в сторону и набрал 911, а Лета подошла ближе. Он старался остановить ее, пока ждал ответа, но она уже наклонилась к мужчине.

Как ваше имя? – спросила она.

Я не знаю, здесь мужик на дороге, я его чуть не сбил, – сказал Роман в трубку. – Я думаю он шизофреник или около того.

Мужчина посмотрел на Лету с ужасом непонимания. Оболочка его мертвого гла- за дернулась.

Как ваше имя? – снова повторила Лета, со сверхъестественно мягким врачебным так- том, словно медсестра в исполнении Ингрид Бергман.