ировозглашают идеал, который представляется субъекту

революционных изменений осуществимым либо непосредственно в ходе проводимых преобразований, либо в недалеком будущем. К тому же революционная эйфория сплошь

и рядом пробуждает в массе представление — поддерживаемое авангардом — о чуть ли не безбрежных возможностях революционеров, об их способности «творить

чудеса». Такие представления приобретают особое значение, когда революция осуществляется под религиозными

лозунгами или под руководством религиозных сил. В итоге в сознании определенной части теоретиков и практиков

революции рождается иллюзия «конца утопий», т. е. осуществимости чуть ли не всякого утопического проекта —та самая иллюзия, которая леворадикалами 60-х годов

XX в. так и была сформулирована: «конец утопии», но

которая отнюдь не была новаторским порождением современного леворадикального сознания и время от времени

воспроизводилась в сознании буржуазных революционеров XVII—XIX вв 31. В период послереволюционных разо-

30 Это проявляется не столько в уменьшении числа публикуемых

утопий, сколько в падении их влияния на общественное сознание, в сужении сферы распространения и воздействия утопического сознания.

31 «Утопия на короткое время перестала быть сказкой,— пишет

Мортон об ощущениях, владевших участниками английской революции XVII в.— Тысячи людей поверили в то, что она уже

где-то близко, что до нее уже рукой подать. Новый класс, сме-

25

чарований или в межреволюционные периоды, когда возможности радикальных изменений еще слишком далеки, чтобы их можно было разглядеть невооруженным глазом, усиливается тяга к поискам метафизических оснований

грядущих преобразований и тех идеалов, под знаменем которых они могли бы быть осуществлены. Тогда степень

трансцендированности утопического идеала обычно снова

возрастает, а возможности его практического осуществления либо связываются с отдаленным будущим, либо вообще рассматриваются как проблематичные.

«Пульсация» утопии совсем не означает, что утопическое сознание движется «по кругу» и механически воспроизводит в новых исторических условиях прежние свои

формы. История утопии — это история ее эволюции, которая распространяется на непосредственные объекты и

сферы утопического конструирования, утопические идеалы, выражающие не только уникальные признаки эпохи и нации, но и стоящие за этими идеалами интересы сменяющих друг друга на исторической арене общественных

классов.

Хотя перечень объектов утопического конструирования

в принципе традиционен — общество в целом или какая-то

частная его сфера (экономика, политика, культура, мораль), природа, быт, сам человек, в различных утопиях

эти объекты получают неодинаковую акцентировку, исследование которой может многое дать для понимания

соответствующей эпохи, личности утописта и т. п. Например в одних утопиях акцент делается на развитии определенной социальной общности, тогда как в других —на

индивиде; в одних — предлагается модель утопической перестройки экономического порядка, поскольку предполагается, что все остальное изменится само собой, коль скоро

будет изменен этот порядок, в других — модель реконструкции политической системы и т. п.

Примеры разнотипных акцентировок мы находим в

утопиях разных исторических эпох, и все же, если говорить о тенденциях, характеризующих общее направление

динамики изменения утопических объектов, то можно установить зависимость между историческим прогрессом (как

переходом от одной исторической эпохи, формации к другой) и постепенным перемещением акцента в рамках уто-

лый и предприимчивый, еще не видел пределов своей власти, если даже они где-либо существовали» (Мортон А. Указ. соч., с. 76, 77).

26

пмческой модели с социального целого на индивида, с родового человека — на личность, с морали — на психологию.

Непосредственным объектом конструирования в современном утопическом сознании все в большей мере становится

индивид, личность, тогда как общество, хотя ему еще по-

прежнему уделяется большое внимание, выступает как

контекст, «рамка». Одновременно происходят изменения

и в пределах этого контекста, суть которых — в перенесении

акцента с проблем потребления на проблемы производства

и распределения производимого продукта, с проблем экономики — на проблемы политики и управления.

Естественным следствием изменения объектов утопического конструирования оказывается изменение его сфер.