произведениями. «Существуют,— утверждают они, обосновывая принятый ими принцип отбора произведений,—три характерные черты, отличающие утопию от других литературных или спекулятивных форм. 1) Она представляет собой вымысел. 2) Она описывает определенное

государство или сообщество. 3) Ее темой является политическая структура этого вымышленного государства или

сообщества... Конечно,— поясняют далее Негли и Патрик,—утопии служат выражением политической философии и теории, но они являются описанием фиктивных государств, в которых философия и теория уже воплощены

в институтах и процедурах социальной структуры» 42.

Действительно, классическая утопия зачастую имела

художественную форму и потому была подчинена закономерностям литературного процесса. К тому же выход в

42 Negley G., Patrick J. The Quest for Utopia. N. Y., 1952, p. 3.

34

поисках социально-утопического идеала за пределы художественной литературы и обращение к более широкому

кругу источников таит в себе угрозу включения в число

утопий сочинений типа Декларации независимости (против

что возражают Негли и Патрик) и подобных ей политических документов, которые по многим параметрам отличаются от утопических романов. Вместе с тем в истории было немало случаев, когда социально-утопический идеал

находил воплощение в произведениях, имеющих форму не

романов, а социальных, политических и экономических

трактатов, как это было, скажем, у Сен-Симона, Фурье, Оуэна и многих других.

Должны ли подобного рода трактаты быть исключены

из круга социальных утопий только на том основании, что

они не имеют формы «фикций»? Видимо, нет, тем более

что традиция давно уже включила их в этот круг. Очевидно, имеет смысл провести грань между литературной утопией как одним из жанров художественной литературы, подчиняющимся общим закономерностям последней и тесло связанным в своем развитии с литературным процессом, с одной стороны, и социальной утопией, которая включает

литературную утопию, но не ограничивается ею и подчиняется в своем развитии собственным законам —с другой.

При этом необходимо учитывать, что социальная утопия

не может быть сведена к романам и трактатам, т. е. к самостоятельным, целостным утопическим произведениям.

В тех случаях, когда социальный идеал как содержательное ядро утопии формируется в рамках самостоятельного и целостного утопического произведения (будь то

роман или трактат), социальная утопия и утопическое

произведение выступают как тождественные понятия.

Но утопический идеал может формироваться, как показывает история культуры, и за пределами таких произведений, при этом он принимает формы, отличные от той, в которой присутствует в утопическом романе или трактате.

Он может, например, предстать в форме теоретической

концепции или гипотезы, составляющих часть более широкой теоретической структуры, не имеющей в целом утопического характера. При этом возможны, как показывает

практика, две различные ситуации — когда утопическая

природа построенной концепции или гипотезы остается

скрытой от самого ее автора и когда последний осознает ее

утопический характер.

35 2*

Другой, тоже довольно распространенной, формой выражения социально-утопического идеала является политическая декларация, манифест или программа. И в этом

случае утопический идеал может оказаться интегрированным в политический документ, который в целом не имеет

утопического характера и автор которого не принадлежит

к числу утопистов в строгом смысле слова. Такого рода

документы были во множестве порождены буржуазными

революциями XV III—XIX вв. К их числу принадлежит и

французская Декларация прав человека и гражданина, и американская Декларация независимости.

Было бы, конечно, неправомерно однозначно квалифицировать последнюю как социальную утопию в строгом

смысле слова. Многие ее цоложения отражали объективные тенденции политического и социального развития

Америки и фиксировали реальные возможности и практические установки молодой американской буржуазии. Вместе с тем Декларация независимости с самого начала содержала в себе более или менее отчетливо выраженные утопические черты. Как и многие документы буржуазных

революций (например, Декларация прав человека и гражданина, принятая в период Великой французской революции), она воспроизводила некоторые существенные элементы образа той Америки, какой ее хотели бы видеть передовые представители восходящего класса буржуазии.