извечные кататонические клизмы неразвитого общества. Никакой тебе ни культуррры, ни

мультуррры! Совнархоз один, понимаешь ли, и дискотека. Примитивизм.

— Ну ты это, не суди и в судях не будешь. Ты лучше, чем тут пузо греть, прогулялся бы за

компанию со мной.

— Хммм… вареники… сметана… гламурррненько!

— Ну что? По рукам?

— Тож мне, рэпер нашёлся. Это ты с братвой своей на районе по ладошкам хлопать будешь в

радостях. Ладно, чего уж там. Убедил. Всё одно тут скукота колхозная. То этот рассеянный

мужлан Топоног громыхает внизу, то Бронходилататор Муколитический как раскашляется, так

хоть уши в трубочку сворачивай. И никакого тебе, блин с компотом, стиля. Никакого вкуса. В

этом нет ничего, что нравилось бы мне! Никакого высокого общения. Никакой пищи для

интеллекта. Па-а-а-ашли, кароче, отседова, братан, как говорят у вас на хате. Верррно, Слипер?

Кот плавно соскользнул с дерева, и на мгновение Слиперу показалось, что он стал каким-то

эфемерным. То есть попросту исчез в воздухе. Ну не могла же, в самом деле, эдакая туша да с

гламурным изяществом неслышно вмиг преодолеть такую высоту. Башкирец и на земле

продолжал нервно мигать в воздухе. Глаза его поменяли цвет на изумрудно-зелёный.

— Только, чур, ты перед носом не мельтеши, как кинолента, — попросил Слипер. — А то я

пугаюсь.

— Пугаются они… Да вы сами же есть те, кем вас пугали в детстве! Темнота одна, жуть по

углам разводите! Вот Самсумей, мастер на все ноги, мне давеча приносил книгу некоего Куртки

Ваня-Гутта. Умный, аднака, человека. Случай мой эстетически описал да названием каким

19

вычурррным обозвал, — кот опять закатил глаза, — Синкластический Инфундибулум! Во!

Понимаешь теперь, ЧТО Я ТАКОЕ? В Красной книге на первом месте, прежде заглавия иду!

— А почему книга Красная? — удивилась Терюська.

— Ой, — подпрыгнул я. — Опять ты?!

— Пора бы уже привыкнуть! Я всегда не на месте и не к месту. Ты же знаешь. Ты, корюшка

мне в пузо, ничему не учишься, человече. Вот кто так еду кромсает в миску, к примеру, а?

— Ну ладно, ладно…

— Так почему Красная?

— Хм, наверное, по той же причине, что и бывшее когда-то красным знамя. То есть цвета

крови! У-у-у-у! — сдвинул брови я.

— Не хотела бы я попасть за свою редкость в Книгу Цвета Крови! — подала голос Соня с

холодильника.

— А каково было некоторым жить в стране с Флагом Цвета Крови?! Совсем и вовсе не

весело, — кивнул я.

— Да уж, как-то не фэншуйненько! — проорал с улицы через открытый балкон Ёик. (Вы его

ещё не забыли?)

— Наточняк, мой иглоукалывающий друг! — проорал я в ответ и уже тише добавил Соне и

Терюське: — Но Башкирский Кот был занесён в разные списки редкостей многих космических

поселений и миров, и уж так получилось, что на одной из этих планет книга эта оказалась

Красной. Сия мракобесная жуть так понравилась нашему усатому товарищу, что он часто

вспоминал впоследствии о своей принадлежности именно к этой готической Красной книге.

— Ну крут ты, крут! Спору нет! — одобрительно закивал Слипер с белкой на руках. — Только

ты, чур, постарайся этот свой Синкопированный Фурункулёз сдерживать хоть иногда.

— Чуррр-чуррр, начальник. Нет вопроса. Всё под контролем.

— Вот и гламурненько!

Кот скосил громадные, разом пожелтевшие глазищи на Слипера, не издевается ли тот над ним,

но челобрек и ухом не повёл. Новый попутчик, одобрительно фыркнув, зашагал по тропе, а его

глаза стали спокойно-зелёными.

«Хорошие зубы, быстрая реакция и такая маскировка всегда пригодятся в дороге! — решил про