листиков и пару благоухающих корешков. Нашлись тут же крендельки печёные. А покуда все

чаёвничали, Шкындырович успел и супчику согреть наваристого. Мора лишь изредка задавал

вопросы и хохотал по поводу ответов, а сам доклад вёл Шкындырбыр Шкындырбаевич. Он

рассказал про город А более подробно. О том, что город сей действительно является некой базой

для многих и многих исследователей, которые стекались сюда в течение нескольких поколений со

всех концов Небесной Лабиринтовой Загогулины. Рассказал и о том, что расположение города А

делает его действительно уникальным местом для проведения многих экспериментов по части

освоения новых Слоёв виброчастот реальности. И что случаются в городе и плановые крупные

опыты с новыми измерениями. Подтвердил также, что архитектура города и его географический

статус имеют свойство меняться в зависимости от погодных условий, астрономических

особенностей и влияния близости других, чужих нашему пониманию измерений. Некую

стабильность реальности, конечно, удаётся сохранять, иначе и вышедши за хлебом можно было б

своего дома уж и вовсе никогда не увидеть боле. Но всё-таки периодически разнокалиберные

предметы странным образом подменялись, а иногда метаморфозам подвергались и жители.

— Любая ж[и]ва ко всему, понимаешь ли, привыкать способна и всегда ратует за скорейший

«коннектинг пипл», так что ужились мы тут как-то со временем, все разные и несуразные, —

дзынкал ложкой в кастрюльке новоявленный нашим туристам Шкындырович.

— А что такое «жива»? — с набитым крендельками ртом спросил Загрибука.

— О, это — одно из самых старых определений души, — умилительно и по-матерински

посмотрев на Загрибуку, ответил Кого-Шкындырбаевич. — «Жива» означает на языке Кхе живое

осознающее существо. Это ампутированная от цельного и неделимого Потолочного Разумения

световая часть, которая невозмутимо и нагло самоосознаёт своё собственное отделённое

существование в любых условиях и при любой погоде, то есть, по-нашему, по-бразильски, просто

душа, обособленное «я», в любых ему заблагорассудочных формах. Изначальное личностное

осознание. Дух!

Тут Шкындырбыр-Дух-Шкындырбаевич-Кого-Шкындырович издевательски подмигнул всей

нашей честной туристической компании, и в особенности Загрибуке.

— Вот это и есть жива, — закончил он. — Все мы да на каждого в отдельности.

— А что за язык Кхе? — не унимался Загрибука.

25

3

Шкындырович улыбнулся и, наклонившись к нему, доверительно прошептал:

— Видите ли, профес…

Слипер выразительно поднял бровь и наступил на ногу Шкындыровичу.

— …профессиональный интерес заставил меня обратиться к древним боевым языкам, — Дух

Кого благодарно глянул на Слипера, чуть ли не оговорившись званием Загрибуки, которого, по

своей шпионской легенде, он ну никак знать был не должен. — В частности, к языку Тори. Это

боевой язык, использовавшийся в древности почти во всех Слоях мира, один из диалектов

изначального языка. В несколько искаженном виде он до сих пор употребляется при навигации

пилотами виман, которые вы видели по пути сюда.

— Да, грандиозные штуки! — подвердил Слипер. — И как таким птенчиком можно управлять

— не представляю! Мозги же вскипят!

— Вот-вот, — продолжил Шкындырович. — А далее всё непросто. Древний язык Тори делится

на несколько языков и наречий в свою очередь, и не просто так делится, аки бессистемная

инфузория под микроскопом, а в зависимости от условий применения. То есть весьма разумно,

ибо язык сей, по преданиям бабушек наших, которые были все уже тогда крайне «пра-», дан был

живам самим Потолочным Разумением для всеобщего общения и наведения того самого

«коннектинг пипл» в различных закоулках Лабиринта. Так вот, как известно всем живучим с

детства голопопого, реальность имеет несколько стихийных состояний. Сейчас разложим по

порядкам. Первое её настроение: измотательный застоячий сушняк, ломколомающий с перцем и

специями, придающий всему осязаемому легкомысленную хрупкость. Второе: всепролезающая

мокрючесть под- и над-изливающаяся, туманами ползучая и ведром за шиворот