стороны. За ней была маленькая комната с зеркалами.

— Прошу всех сюда, наверх поедем, — сказал Мора и зашел первым.

— Круть! — повторил Слипер и шагнул следом.

Дример осмотрел косяки проёма и молча присоединился к брату. Замешкавшегося Загрибуку

пришлось слегка подтолкнуть Башкирскому Коту, который не преминул вставить:

— Не дрейфим, прррофессор! Помните о вершинах! Вы сейчас на порядок выше любого

альпиниста хотя бы по разумному соображению касаемо поставленной задачи и полезности оной.

Только вперррёд!

Едва они упихались все внутрь, Мора нажал кнопку в стене, и двери мягко закрылись.

— Алга! — сказал Мора, и комната ощутимо дрогнула под ногами и плавно взмыла в высоту.

Загрибука прикрыл с тошнючести глаза, ибо воображение услужливо нарисовало ему, как они

несутся по неведомому тоннелю к самой крыше, а потом лифт (а это был он) пробивает её и

взлетает по инерции в небо, словно ракета. После чего, естественно и сообразно законам физики,

испытуемые описывают широкую дугу и падают с умопомрачительной высоты, чтобы

расшибиться в армянский лаваш. А армянский лаваш, дорогие читатели, очень и очень тонкий.

Что, вы тоже видели такие сны? Стало быть, разговор о талончике к врачу и паранойе был не так

уж и некстати. Эге-гей, ёктить, я не один в очереди…

— Химиё-моё! — только и изрёк Слипер.

К нежданной радости Загрибуки, комната вскоре замедлила движение и остановилась.

Эбонитовые шторы разъехались в стороны. Перед ними вправо и влево уходил коридор с

множеством дверей.

— Чумовой он мужик, вот увидите! — весело заметил Мора попутчикам, выходя из лифта и

двигаясь по коридору направо. — Изобретатель! Мы с ним столько всего наизобрели, что в какой-

то момент оба опухли извилинами. Стригунки боевые, которыми от стрекозявок отбивались, —

наша работа. Он боевой патрон снарядил, а я всё дело на ветроляцию поставил. Такая штука

получилась! Летит эдакий крокозяборный триждыгидрид пердохлоридованный и метит

25

0

пулятельными стрелами все лесные углы, словно соплями в оттепель, и ни единожды триетитьную

стрекозявку не пропустит! Нам в ту пору за енту штуковину отвалили много чего хорошего. Я

тады на радостях и начал строить виману по кускам. Думал, вот соберу умолёт этот

мозгометательный и подамся куда-нибудь подальше, мир посмотреть. Как в книжках. Читал,

Дример, когда-нибудь про разведчиков далёкого космоса?

— Ну… Хм… — Дример замялся на ходу, поглядывая на двери с табличками.

— А я читал, — Мора мечтательно катнул зрачками к потолку. — Ну да ладно. Это ж потом

только выяснили, что по космосу никакие корабли шастать не могут, и ни к каким планетам на

них не добраться. Ну, там, про радиационные барьеры додумались, про гравитационные пропасти

между звездами, про залежи тёмной материи с её кишковыворачиванием. А раньше — тогда ведь

все такой надеждой жили, все мечтали о покорении космоса, о ракетах, о дальней космической

разведке. А всё, блин, оказалось под самым носом, все эти Коридоры По Связям С

Общественностью и Лабиринт, Загогулина ента Небесная, чтоб ей крутилось фигуристкой на

катке! — Он неожиданно встал как вкопанный и тихо изрёк: — Пришли!

Перед ними была тёмного дерева дверь с золотой табличкой «Шкындырбыр Шкындырбаевич

Шкындырович».

— Вот тута друган мой и живёт-поживает! — И Мора постучал в дверь кольцом, вдетым в

ручку. Сначала три раза, потом один, потом четыре.

Загрибука очень выразительно поднял брови.

— Число «фи» — 3,14, — пояснил Мора.

— А-а-а… — протянул Загрибука, — Я знаю. Только у нас его называли числом «би».

— Почему «би»? — удивился Мора.

— А почему «фи»? — изогнулся бровями в ответ Загрибука.

— А не знаю.

— А вот такая же фигня! И никто не знает.

Дример задумчиво посмотрел на Слипера, явно что-то наморщив внутри своих мозгов. Слипер

поймал этот многозначительный неоформившийся взгляд и спросил Дримера одними глазами «ты

думаешь, в этом что-то есть?», и получил также одними глазами с применением левой брови ответ