— Свистать всех наверх! — заорал Вантус и не преминул сие тут же воплотить, засунув в рот

четыре пальца, но вместо свиста раздалось обиженное кошачье шипение. — Тьфу ты, тридцать

три кильки мне в бочку! В общем, свищи, Свинтус, всех тудой, — он ткнул пальцем в потолок,

немного обмяк, прикрыв глаза, и уже менее внятно добавил: — И не забудьте-таки зонтики, а то,

не дай бог, вы у меня простудитесь. Нынче на Балтике сквозит, и пляжный сезон ну вообще не в

разгаре на минуточку.

32

1

— Вантус, дружище, может, тебе помочь? — участливо осведомился Свинтус.

— Я вас умоляю, дружочек, мне уже ничто не поможет. Идите. Я сейчас к вам всенепременно

присоединюсь.

И вот эти бравые моряки подняли паруса среди бушующих волн, а ведь это, между нами

моряками говоря, строго запрещено делать, что чётко на идише и было прописано в инструкции

по эксплуатации корабля. Но, как и большинство взрослых людей, они, конечно, проигнорировали

по факту приобретения продукта большую ярко-красную надпись на борту свежесторгованной

шхуны. А там было чётко выведено по-аглицки: «Рид зе факинг мануал!» И моряки таки подняли

их, эти паруса, и корабль неожиданно тронулся с места. То есть его перестало болтать, словно

бакланное гуано в балтийской проруби, и он таки определился с курсом. И даже не перевернулся,

хотя ему сие пророчила и аглицкая инструкция, и турецко-подданный Абрахам Грэй Ибн-Хоттаб с

растопыренными перьями. И полетели они на крыльях отнюдь не любви, но тоски по дому и жути

нагоняемой по волнам суровым. Над компасом нахмурился, качаясь на локтях, Штурман. На руле

повис плечами Лоцман. По палубе метался и спотыкался среди канатов Боцман. Мешался под

ногами и балагурил, поддерживая бодрость духа одесскими шуточками, Кацман. Свинтус и

Вантус стояли на капитанском мостике и в два бинокля пытались разглядеть на горизонте

заветную маячащую лампу. Но все маяки как сгинули. И вот теперь, когда прошло уже несколько

месяцев с того мужественного момента, они начали потихонечку врубаться, что такого просто не

может быть. Что, как ни гоняй по Балтике вдоль и поперёк, а таки рано или поздно нарвёшься на

какой-никакой, но берег, ибо Балтика — не Тихий океан всё-таки ни разу, да и шли они стабильно

в одном направлении.

— Ветер северный, компас кажет на 32 градуса отклонения, стало быть, Вильнюс там! —

уверено ткнул пальцем в непроглядное мокрое стекло рубки Штурман. Лоцман послушно

повернул рулевое колесо вслед за пальцем Штурмана. Боцман подтянул канаты и переложил

парус с пустого на порожнее. Кацман хохотнул и выдал пошлую иерусалимскую присказку.

Шла аккурат тринадцатая «счастливая» неделя. Запасы провианта заканчивались. Вода, спирт и

кокаин тоже грозились отдать последние концы. Отпускало. Настроение портилось. Отходняки

усугублялись насморком. А земли всё не было. И по мачте вверх-вниз ползал неизвестно откуда

взявшийся иссиня-чёрный шершавый слизняк, модель «улитка без прописки», и когда Боцман,

шастающий по палубе, случайно задевал его рукой или рукавом, улиточный персонаж съёживался

и начинал щекоточно хихикать. Не фэншуйно всё было ни разу, в целом!

И тут вдруг, среди всего этого закручивающегося, словно смыв в унитазе, ада, Свинтус

подпрыгнул на пятках и ещё пристальнее уставил свой бинокль в бушующую тьму.

— Да не… — усомнился он. — Да шо вы… Да я вас умоляю! Нет, точно, этот поц решил-таки

заняться водными процедурами в такую непогоду! Так же недолго и сопляк с кашлюком

подхватить! Не, ну шо вы скажете? — Он повернулся как бы ко всем сразу и заорал дурным

голосом: — А вот что хочу сказать я, друзья мои! Прошу прощения, что отрываю вас от важных

дел, и не поймите меня превратно, но у нас тут уважаемый некто за бортом!

32

2

— Да шо вы говорите? — Вантус тоже вгляделся во тьму через два выпуклых стекла

производства некоего добропорядочного Цейса и тут же вздрогнул: — Да вы подумайте только! А

у нас как раз еда к концу близится! Вот незадача. Ну да шо мы тут будем долго думать, а?

Свистать всех… Ах, вы все уже здесь? Тогда киньте этому уважаемому что-нибудь