упаковки реланиума и шприцов. Весь этот сценарий мне не по вкусу, не знаю уж, как вам. Я бы

предпочёл всё заранее и спокойно углядеть в картоне макетном, провести тактическое совещание

и уж потом совать бескозырку в зубы.

— Ну, убедил, — согласился Йош и, так и не тронув ключа на столе, вышел из кухни и полез

рыться в шкафу, за которым скрылся давеча всуе поминавшийся морской свинтус. — Так-с, это не

то… А это тем более… А этому вообще место не быть… А, вот!

Он выгреб из дедушкиной внутришкафной тьмы пропахший нафталиновой пылью свиток

пергамента. Осыпав с него прах времён и попросту слежавшуюся огородную грязищу, он

шмякнул свиток на стол и развернул его, смахнув пожухлую свекольную ботву.

32

8

— Мы вот туть! — уверенно ткнул Йош узловатым пальцем с жёлтым ногтем в скрипучую

бумагу.

Вся наша туристическая братия на выезде сгрудилась вокруг стола и заглянула в документ. И

тут же присвистнула нестройным удивлённым хором. Было отчего. Свиток залежавшейся

картонки оказался подробной картой Всея Кругосветности. Со всеми уровнями и закоулками. Вся

эта жуть космического проявления была аккуратно вписана в схематичное изображение Небесной

Загогулины. И сие ясно и наглядно теперь давало возможность понять, каким образом устройство

всего сущего влияет на всё это самое сущее, и какими углами за какие косяки цепляется. Палец

Йоша упирался в маленькую бело-голубую точку. Рядом с точкой стояли цифры и непонятный

значок, схожий с иероглифом.

— Ясно, как Пень! — издевательски заметил Башкирский Кот. — Слушай, Йош, если ты

думаешь, что кто-нибудь из нас понимает, как и куда гонять мышь по этой коммуналке, то ты

ошибаешься. Мы уже давно потеряли всяческую оррриентацию, исключая разве что половую, но

это само по себе уже неплохо. Хотя вот Слиперу пару раз досталось юбку примерить. Посему, без

обид, но будь любезен тут пальцы веером не гнуть и по-колхозному нам сказать, шо да почём

нынче на Привозе, а мы уж не обвесим.

— Ладно, не гунди, — Йош раздражённо поёрзал ногтём по карте. — Всё просто. Есть

несколько проходов круголями в нужный квадрат. Можем гипотенузой посуху на карачках, но

лучше катетами вплавь.

Кот поморщился. Загрибука упросительно запрокинул брови.

— Мокнуть как-то не хотелось бы, — протянул с сомнением кот.

— Стало быть, придётся! — тут же с готовностью отозвался Йош.

— Слушайте, други мои, — подал усталый голос Дример, — давайте уже приговор огласим, а

там уж или по камерам, или как придётся.

Йош возвысился морально и ораторски над кухней и провозгласил:

— Слушать мою команду! Короче, дело непростое. Наглядно скажем, мокруха! Я, как

выразился наш усатый товарищ, по коммуналке сей долго шнырял, каждый закуток знаю, а

потому смею доложить: до двери заветной, которая по указанию высшего командования должна

быть отколупаема, будем добираться вплавь и железнодорожными подкидышами. Не глядите, что

по карте это в тридевятое семиземелье переть через восемь измерений по голой космической

пустодырности. Йош знает короткий путь! — Тут он гордо всех оглядел. — Потому за пару

средних суток управимся. А там на месте могу прогарантировать, что обратный адрес на штемпеле

вашей путёвки станет ясен, как названный пень в лесу. Коли поможете мне взломать калитку

вселенскую, тут же счётчик вашего такси обнулим, и окажетесь на родном вокзале, словно и не

было никакого похода, каждый на своей кухне со своей любимой чашкой в руке. Идёт?

— А есть выбор? — без сомнений в ответе вопросил Дример.

— Нет, — так же без сомнений отозвался Йош.

32

9

— Тады пошли прогревать моторы, — поднялся Мора. Он обернулся к Масявке и Масюське: —

Вы-то как, домой доберётесь?

— Да нам тут рукой подать, — согласно мигнула Масявка. — Два коленца выкинул, и уж «вот

моя деревня», в рог её ети.

— Ага, — поддакнула Масюська и поворотилась к Ключнику: — А когда конца Света-то

ожидать?

— А с чего это вы решили про концы световые? — удивился он.