Из-под полуприкрытых век я увидел, как земли коснулись три пары ног: «казаки» Валенка, начищенные ботинки Грега и усаженные заклепками модные сапоги Ники.

 — …знаете, вы сначала потренируйтесь с ним, что ли, — озабоченно произнесла Лигейя. — Я бы не хотела, чтобы такой перспективный птенчик разбился на моих глазах…

 — Лигейя, у меня нет слов! — прочувствованно сказал Грег. — Твоя магия превыше похвал! Я твой должник вовеки!

 — Пустяки, магия воздуха — это же моя специальность! Вот мобильный портал строить гораздо сложнее…

 Я так и лежал, уткнувшись носом в гнилые картофельные очистки. Никто даже не попытался помочь мне подняться или проверить, как я там, цел или нет.

 Ники и Валенок молчали. Грег продолжал извиняться:

 — Мне крайне неловко! Прости за беспокойство! Кто же знал…

 — Ну что ты, какое беспокойство! Птичку жалко… Ладно, прощайте!

 * * *

 Полчаса спустя мы мрачно сидели на кухне у Валенка. Шумел, закипая, чайник; перед нами на столе стояла нераспечатанная коробка с тортом. У Ники был вид откровенно разочарованный. Злилась на меня: когда ей еще подвернется возможность побывать в облачном замке?! Валенок сидел в углу, скромный и невыразительный, словно крокодил в спячке. Мне же было дико стыдно.

 — Лигейя сегодня спасла тебе жизнь, — бесцветным голосом говорил Грег, вертя в руках чайную ложечку. — В последний момент бросила заклинание антигравитации. Никто из нас не успел бы. Никто даже не ожидал подобного. Все равно что выпасть из гнезда и разбиться! Пятнадцать этажей — это же просто нелепо, это не высота!

 — Для человека хватит, — буркнул я.

 — Ты же не человек! А чуть не погиб из-за полной ерунды, — сказала Ники сердито. — И нам все планы обломал!

 — Что случилось? — спросил Грег. — Почему ты не превратился?

 На меня уставились три пары глаз.

 — Я же не нарочно, — промямлил я, отворачиваясь. — Я даже на карусель «ромашка» по доброй воле не полезу. Я из-за этого и на самолете ни разу в жизни не летал…

 Валенок вдруг откинулся на стуле и разразился хохотом. Он ржал так, будто у него началась истерика.

 — Первый раз вижу такого придурочного дракона! — захлебывался он. — Дракона с аэрофобией, ха-ха-ха!

 — Ты боишься высоты? — удивился Грег. — Почему ты сразу не сказал?

 Я пожал плечами. Кто ж в таком признается?

 — И давно?

 — С детства, — я напряг память и уточнил: — Лет с двенадцати.

 Это была правда. Причем, что интересно, — в младшей школе я, наоборот, так и рвался в небо. Хлебом не корми — дай куда-нибудь влезть повыше да порискованнее. Все деревья, все крыши были мои. Один раз во втором классе даже пытались с Кирей влезть на подъемный кран — хорошо, сторож нас вовремя заметил и согнал. В те времена меня одолевало навязчивое желание летать. Сны о полетах, фантазии о полетах, изобретение волшебных механизмов для полетов и вполне реальные полеты с гаражей и крыш… Один из них оказался роковым.

 — И что тогда случилось?

 — Упал с дерева, — объяснил я. — Треснулся головой. Ничего особенного.

 В самом деле, падение было совершенно рядовым. Я даже не особо расшибся — несколько синяков, сотрясение… Но почему-то именно после этого падения что-то во мне исчезло… или наоборот, появилось. Исчезла тяга в небо. Появился страх.

 — Значит, ничего особенного, — рассеянно повторил Грег.

 У меня возникло подозрение, что он читает мои мысли. Что-то ищет там, но не находит.

 — Это сильнее меня, ничего не поделаешь, — уныло сказал я. — Конечно, мне надо было признаться сразу. Я надеялся, что пересилю себя, но увы… Прости, что подвел тебя, Грег. Все равно с самого начала было ясно, что я никогда не стану настоящим драконом. Рожденный ползать летать не может. Наверно, я вообще тогда не превратился… Так и остался паршивым змеем…

 — Ишь разнылся, — проворчал Валенок. — Да ты и на змея-то не похож!

 Говоря все это, я ожидал чего угодно: что Грег немедленно меня выгонит, что заставит спрыгнуть с балкона еще раз — и я готов был прыгнуть, лишь бы избавиться от этого жгучего стыда… Но он просто смотрел на меня задумчивым, изучающим взглядом.

 Знал я уже этот взгляд. Ничего хорошего он не сулил.

 — Фобии на ровном месте не возникают, — произнес он наконец. — Все это может быть определенным признаком…

 — Признаком чего?

 — Если бы ты был «рожденным ползать», — продолжал он, — у нас был бы совсем другой разговор. Но если дело именно в падении… О котором у тебя почему-то стерты воспоминания…

 — Как стерты?! Но я же помню, как мы с Кирей лезли на клен! И как я с него полетел…

 Я осекся. В самом деле, следующим воспоминанием после героического штурма клена была уже погрузка меня в «скорую помощь». В промежутке, по официальной версии, я валялся без сознания. Всю жизнь я не видел в этой лакуне ничего особенного. И не то случается, когда треснешься башкой об землю. Но если Грег вытащил ее из моих мозгов и считает, что это важно…