— Одного я не понял, — признался Валенок. — Что там Мертвый говорил о городских жертвенниках? Почему они не годятся?

 — Да, — мне наконец удалось встрять в беседу. — Объясните! Что еще за жертвенники? И вообще, о чем речь?

 — Ники, — окликнул ее Валенок, — объясни ему про жертвенники!

 — Леша, все просто, — сказала Ники, разворачивая мороженое. — Ты же понимаешь, что богам нужны жертвы. Боги любят кровь. Все ее любят. Кровь — это сила. А жертвенник… ну, например, это такое место, где часто гибнут люди. Знаешь, говорят о «проклятых» улицах или перекрестках, где всегда аварии… С этим надо смириться.

 — Что значит смириться?! — возмутился я.

 — Ну, есть статистика по несчастным случаям. Остается только надеяться, что в нее не попадешь. Как-то так.

 То, что я услышал, мне совсем не понравилось.

 — Может, все-таки объясните, что происходит? Какое жертвоприношение?

 Грег с Валенком переглянулись.

 — Леша, — ответил Грег, — тебя эта информация точно не касается.

 Я вопросительно взглянул на Валенка. Тот развел руками.

 — Потом расскажу, что вышло.

 — А мне что делать? — рассвирепел я. — Опять постоять в сторонке? Выкинуть из головы, что где-то в Питере на днях состоится жертвоприношение? Потому что это не мое дело?!

 — Ты что, считаешь, что это твое дело? — с любопытством спросил Грег.

 — Конечно! Это же… Ну, если ты получаешь такую информацию, она сразу становится твоим делом! По определению!

 — Почему?

 Я помедлил, формулируя.

 — Потому что если ты знал о подготовке убийства и ничего не сделал, то ты становишься… ну, как бы соучастником.

 — Интересная точка зрения…

 — По-моему, это очевидно! И мне непонятны ваши рассуждения насчет того, чтобы не вмешиваться и не вспугнуть. А если мы не успеем?

 — Во-первых, никакого «мы», — строго предупредил Грег. — Ты в этом деле не участвуешь. А во-вторых, есть вещи более важные.

 — Это какие?

 — Можно сорвать одно убийство, а преступник ускользнет и возьмется за старое. А можно выждать и взять его на месте преступления. И тем самым предотвратить множество других смертей.

 Я помотал головой.

 — Нет, так нельзя! Конечно, это звучит логично, но… Неужели ты смог бы хладнокровно сидеть в засаде и смотреть на убийство?

 Грег подумал и сказал:

 — Если это поможет мне взять убийцу — да.

 — К тому же, — добавила Ники, — жертва — всего лишь человек.

 Меня покоробило — так, как не коробило даже от рассудочно-жестоких слов Грега. И от довольной морды Валенка, который явно был с ними полностью согласен. Ладно Валенок, какой с него спрос — он псих и отморозок и сам когда-то был бандитом… Но Ники! Да она даже не дракон! Если вычеркнуть ее загробных родственников — так, обычная девчонка! Кем она себя возомнила?!

 Так я и сказал. Запальчиво и довольно грубо.

 Я ожидал ответного взрыва возмущения, но Ники даже не обиделась. Только высокомерно ухмыльнулась.

 — Обычная девчонка? Внешне, Леша. Только внешне.

 — Конечно, ты же дочка бога, — ядовито передразнил я. — Высшее существо. Не такое, как все. А жалкие смертные достойны только презрения, да?

 Ники вдруг побледнела и швырнула мороженое на асфальт. Кажется, мне удалось наконец зацепить ее. Но услышал я совсем не то, что рассчитывал.

 — Они достойны презрения? — переспросила она дрожащим голосом. — Да они и презрения-то не достойны! Большинство людей — это просто животные, биологические машины. Одно слово — личинки! Говорят, свиньи не могут смотреть на небо — но эти еще хуже. Они-то могут, но даже и не пытаются! Они ничего не умеют, ничего не знают, но самодовольно полагают, что могут учить других. Они мало живут, они ничего не знают о жизни и не ищут знаний… Они подчиняются тысячам нелепых условностей, но даже не могут объяснить их смысла. А что они делают с собственными детьми? Сколько они превращают тех, кто может подняться, в свое подобие?!

 Я был ошеломлен.

 — Почему ты так ненавидишь людей?

 — Когда я была ребенком, я была вынуждена тайно жить среди смертных. Они травили меня, оскорбляли. Они никогда не принимали меня как свою. Как звери, какими они и являются. Но сама я никогда, никогда не считала себя одной из них! Я поняла это, только когда выросла. И теперь мне всю жизнь жить с воспоминаниями о том, как эти твари отравили мне детство!

 Ники задрала нос и оглядела нас с вызовом. Но я даже не нашел что ей ответить.