— Да, ваше превосходительство, он ждет вашего при¬ каза. — Приведите его сюда, пожалуйста, и оставьте нас одних. Адъютант молча наклонил голову и вышел. Через не¬ сколько минут дверь приоткрылась, и в комнату про¬ скользнул человек. Ни слова не говоря, он скромно оста¬ новился у входа. Генерал не слышал, как он вошел, и сидел, глядя на огонь, в глубоком раздумье. Прошло не¬ сколько минут, и он произнес вполголоса, как бы обра¬ щаясь к самому себе: — Завтра мы должны поднять завесу и раскрыть наши планы. Да поможет нам небо! Тут вошедший слегка шевельнулся, и генерал, обер¬ нувшись, увидел, что он не один. Генерал молча указал посетителю на камин, и тот подошел поближе, хотя был так плотно закутан — видимо, больше для маскировки, чем для защиты от холода,— что не мог озябнуть. Учтивым движением руки генерал указал ему на стул, но посети¬ тель, скромно поклонившись, отказался сесть. Снова по¬ следовало молчание. Наконец генерал встал и, открыв шка¬ тулку, стоявшую на столе перед ним, достал небольшой, по, видимо, тяжелый мешочек. — Гарви Бёрч,— сказал он незнакомцу,— пришло время порвать всякую связь между нами. Отныне мы должны навсегда стать чужими. Разносчик откинул капюшон плаща, скрывавший ому лицо, и с минуту пристально вглядывался в своего собе¬ седника. Затем опустил голову на грудь и промолвил: — Как вам будет угодно, ваше превосходительство. — Это необходимо. Когда я занял пост, на котором теперь нахожусь, я счел своим долгом подобрать многих людей, которые, как и вы, служили мне орудием для полу¬ чения сведений. Вам я доверял больше, чем всем осталь¬ ным; я давно заметил в вас любовь к истине и верность своим принципам и могу с радостью сказать, что ни разу в вас не обманулся. Вы один знаете моих тайных агентов в этом городе, и от вашей самоотверженности зависит г.е только их благосостояние, но даже сама жизнь. Он помолчал, словно раздумывая, как бы воздать раз¬ носчику по заслугам, и продолжал: — Мне кажется, вы один из очень немногих людей, пи разу не изменивших нашему делу, и, хотя вас считали 795

шпионом наших врагов, вы ни разу не выдали им сведе¬ ний, которые вас просили не разглашать. Только я, один я в целом свете, знаю, что вы действовали из глубокой любви к свободе Америки. Слушая эту речь, Гарви понемногу поднимал опущен¬ ную на грудь голову и выпрямлялся, а на щеках его все ярче проступал румянец. Когда генерал замолчал, лицо Гарви разгорелось от волнения, он стоял, вскинув голову п гордо выпрямив стан, по скромно потупив глаза. — Теперь я должен отплатить вам за ваши услуги. До сих пор вы упорно откладывали день расплаты, и долг мой стал очень велик — я не хочу преуменьшать опасно¬ сти, которым вы подвергались. Здесь сто дублонов; вы знаете, как бедна наша страна, и поймете, чем вызвана скудость этого вознаграждения: Разносчик поднял глаза на говорившего, но, когда тот протянул ему деньги, отступил, отказываясь взять ме¬ шочек. — За вашу верную службу, за все опасности, которые вам угрожали, это очень мало, я понимаю,— продолжал генерал,— но это все, что я могу вам уделить. Быть мо¬ жет, когда закончится война, я смогу увеличить это скромное вознаграждение. — Неужели вы думаете, ваше превосходительство, что я рисковал жизнью и опозорил свое имя ради денег? — Тогда ради чего же? — Что привело ваше превосходительство на поле боя? Ради чего вы всякий день и всякий час подвергаете смертельной опасности вашу драгоценную жизнь, участ¬ вуя в битвах и походах? Стоит ли говорить обо мне, если такие люди, как вы, готовы пожертвовать всем ради пашей родины? Нет, нет, я не возьму у вас ни доллара, бедная Америка сама в них нуждается! Мешочек выскользнул из рук генерала и упал к ногам разносчика, где пролежал забытым до конца этой беседы. — Мною руководят многие соображения, однако вам они неизвестны. Мы с вами в разном положении: меня все знают как командующего армией, а вам придется до самой могилы слыть врагом своей родины. Не забывайте, что маску, скрывающую ваше истинное лицо, вам не позволят снять еще много лет, а быть может — никогда. Бёрч снова опустил голову, но это движение не выра¬ жало согласия, 796

Разносчик поднял глаза на говорившего, но, когда тот протянул ему деньги, отступил, отказываясь взять мешочек.

— Ваша молодость уже позади, вы скоро состаритесь. Чем вы станете добывать себе пропитание? — Вот чем,— ответил разносчик, протягивая руки, огрубевшие от работы. — Но они когда-нибудь вам откажут; примите по¬ мощь, которая поддержит вас в старости. Вспомните, чем вы рисковали и какие трудности вам пришлось преодо¬ леть. Я уже говорил вам, что судьба многих видных людей зависит от вашего молчания. Как я докажу им, что они могут на вас положиться? — Скажите им,— ответил Бёрч, шагнув вперед и, сам того не замечая, наступив на мешочек с деньгами,— ска¬ жите, что я не взял золота. Суровые черты генерала смягчила добрая улыбка, и оп крепко пожал руку разносчика. — Да, теперь я хорошо узнал вас! И, хотя причины, заставлявшие меня прежде подвергать опасности вашу жизнь, существуют и сейчас и не позволяют мне открыто восстановить ваше доброе имя, я могу втайне оставаться вашим другом. Обращайтесь ко мне всякий раз, как вас настигнет нужда или болезнь, и, пока господь бог не оста¬ вит меня своими милостями, я с радостью поделюсь с человеком, который питает такие высокие чувства и совер¬ шает такие благородные поступки. Если когда-нибудь вы утратите силы и впадете в бедность, а нашей стране улыб¬ нется счастье и наступит долгожданный мир, отыщите двери того, кого вы столько раз встречали под именем Харпера, и он без краски стыда узнает вас и воздаст вам по заслугам. — Мне очень мало надо в этой жизни,— промолвил Гарви,—и, пока бог дает мне здоровье и честный зарабо¬ ток, я ни в чем не буду нуждаться; но дружба вашего превосходительства для меня такое сокровище, которое я ценю выше всего золота английского казначейства. Несколько минут генерал стоял в глубоком раздумье. Затем подошел к столу, взял листок бумаги, написал на нем несколько слов и протянул разносчику. — Я верю, что провидение предназначило нашей стране великую и славную судьбу, когда вижу, какой вы¬ сокий патриотизм живет в сердцах самых скромных ее граждан,— сказал он.— Для такого человека, как вы, должно быть ужасно сойти в могилу с клеймом врага сво¬ боды; но вы знаете, что, открыв свое истинное лицо, вы 703

погубите несколько жизней. Сейчас невозможно оказать вам справедливость, однако я без страха вверяю вам этот документ. Если мы больше не встретимся с вами, он мо¬ жет послужить вашим детям. — Моим детям? — воскликнул разносчик,— Могу ли я дать семье свое опозоренное имя! С глубокой грустью слушал генерал взволнованную речь Гарви и снова потянулся к золоту, но, взглянув в лицо своему собеседцику, остановился. Угадав его наме¬ рение, Бёрч покачал головой и продолжал более мягко: — Вы и вправду дали мне сокровище, ваше превос¬ ходительство, и оно будет в целости и сохранности. Есть люди, которые могут подтвердить, что я ставил пи г>о что свою жизнь, когда надо было сохранить ваши тайны. Я не потерял ту бумагу, как говорил вам, а проглотил ее, когда виргинцы схватили меня. То был единственный раз, что я обманул ваше превосходительство, первый п по¬ следний. Да, конечно, это сокровище для меня... Быть мо¬ жет,— продолжал он с печальной улыбкой,— после моей смерти люди узнают, кто был моим другом, а если пет — что ж, обо мне некому пожалеть. — Не забывайте,— сказал генерал в сильном волне¬ нии,— что во мне вы всегда найдете тайного друга; но я не могу открыто признать вас. — Знаю, знаю,— ответил Бёрч,— я знал это еще в ту пору, когда взялся за эту работу. Я, наверное, никогда больше не увижу ваше превосходительство. Да пошлет вам бог свое святое благословение! — Он замолчал и ти¬ хонько двинулся к двери. Генерал с горячим участием смотрел ему вслед. Разносчик еще раз обернулся, поглядел на спокойное, но властное лицо генерала, и в глазах его отразились почтение и печаль. Потом он низко поклонился и вышел. Американская и французская армии под руководством своего славного командира выступили против англичан, сражавшихся во главе с Корнваллисом, и кампания, на¬ чавшаяся с неудач, закончилась блестящей победой аме¬ риканцев. Вскоре Великобритании стала в тягость эта война, и она признала независимость Соединенных Штатов. Годы шли за годами. Многие участники войны и их

потомки с гордостью вспомипали о подвигах, совершен¬ ных во имя дела, принесшего их родине так много вся¬ ческих благ. Но имя Гарви Бёрча затерялось среди мно¬ жества имен других агентов, о которых было известно, что они втайне действовали против законных прав своих сограждан. Однако образ разносчика часто вспоминался могущественному генералу, который один знал его истин¬ ную историю и неоднократно приказывал наводить о нем тайные справки, стараясь узнать его дальнейшую судьбу; но только один раз ему удалось напасть на след. Генералу сообщили, что некий разносчик, по внешности схожий с Бёрчем, но под другим именем, бродил по новым посел¬ кам, которые возникали в отдаленных районах, и муже¬ ственно боролся с надвигавшейся старостью и нуждой. Смерть генерала прервала дальнейшие поиски, и долгое время никто не слышал о разносчике. Глава XXXV В деревне этой и права и честь Умеют от тирана защищать, И скромный Кромвель здесь, должно быть, есть, И Мйльтон, не умеющий писать• Грей Прошло тридцать три года после описанной выше беседы, и американская армия вновь выступила против английских войск, но теперь военные действия разверну¬ лись не на берегах Гудзона, а близ Ниагары1. Вашингтон уже давно покоился в могиле, и тело его превратилось в прах. Время быстро стирает все злобные чувства, как политическую вражду, так и личную за¬ висть, и его имя с каждым днем сияло все ярче, а его прямота и справедливость с каждым часом ценились все больше — не только на родине, но и во всем мире. Теперь оп стал признанным героем века разума и просвещения. И пылкие сердца многих юношей, бывших гордостью 1 Действие этой главы происходит в 1814 году, когда Соеди¬ ненные Штаты были вовлечены в войну с Апглией (1812—1815), вновь пытавшейся подчинить себе американские колонии. Война окончилась полной победой Америки. lb00

нашей армии в 1814 году, начинали биться сильней, когда произносили имя великого американца, и загорались горя¬ чим желанием прославиться подобно ему. Однако ни в чьем сердце подобные стремления не были жарче, чем в груди молодого офицера, который вечером 25 июля этого кровавого года стоял на плоской скале и наблюдал великий водопад. Юноша был высок и хорошо сложен, в самом расцвете сил и энергии; его блестящие черные глаза смотрели пытливо и весело. Когда он глядел на бурный поток, разбивавшийся у его йог, во взоре его све¬ тились смелость и упорство, говорившие о горячей и вос¬ торженной натуре. Однако гордое выражение лица смяг¬ чала шаловливая улыбка тонко очерченного и прекрас¬ ного, как у женщины, рта. В лучах заходящего солнца светлые кудри юноши отливали золотом, а когда легкий ветерок от водопада отбрасывал их со лба, то, судя по белизне его кожи, можно было заключить, что только солнце п ветер придали смуглый оттенок этому здоровому молодому лицу. Рядом с красивым юношей стоял другой офицер, и по интересу, с каким оба рассматривали водо¬ пад, было ясно, что они впервые видят это чудо западного мира. Они долго стояли в полном молчании, как вдруг спутник описанного нами молодого офицера вздрогнул и, указывая саблей на пропасть у них под ногами, вос¬ кликнул: — Взгляни, Уортон, вон человек переплывает реку под самым водопадом в челноке не больше ореховой скор¬ лупки! — Я вижу ранец у пего за плечами. Должно быть, это солдат,— заметил его товарищ.— Пойдем встретим его у пристани, Мейсон, и узнаем, какие новости он привез. Они потратили немало времени, чтобы добраться до места, куда пристало суденышко. Вопреки ожиданиям молодых людей, в челноке ока¬ зался человек преклонного возраста и, по-видимому, не имеющий отношения к армии. Ему было лет семьдесят, но об этом свидетельствовали скорей его поредевшие сере¬ бристые волосы, падавшие на морщинистый лоб, нежели сухое тело, не казавшееся дряхлым. Он шел сгорбившись, но, должно быть, в силу привычки, а не от слабости, ибо мускулы у него, видно, лишь окрепли за полвека неустан¬ ной работы. Одежда его была бедна; множество разно¬ образных заплат говорило о бережливости хозяина. На 801

спине он нес довольно жалкий тюк, который и ввел в за¬ блуждение офицеров. Обменявшись с ним приветствиями, молсдые люди подивились, что такой пожилой человек не боится подплывать к водоворотам у самого водопада, а он слегка дрожащим голосом спросил у них, какие вести из сражающихся армий. — На днях мы разбили красные мундиры в равнинах Чиппевы,— ответил тот, которого звали Мейсоном.— С тех пор мы играли в прятки с их кораблями. А теперь идем снова туда, откуда начали, и, уж поверьте, зададим им перцу. — Быть может, у вас есть сын среди солдат? — спро¬ сил его товарищ гораздо более мягким, приветливым то¬ ном.— Если так, скажите мне, как его зовут и в каком он служит полку, и я отведу вас к нему. Старик покачал головой и, проведя рукой по своим серебряным волосам, ответил кротко и смиренно: — Нет, я совсем один на свете. — Тебе следовало бы добавить, капитан Даивуди,— воскликнул беззаботный Мейсон,— что ты отведешь его к сыну, если тебе удастся найти и полк и солдата, потому что добрая половина нашей армии уже двинулась в путь и, очень возможно, стоит теперь под стенами форта Джорджа, если только у меня правильные сведения. Тут старик вдруг остановился и стал переводить при¬ стальный взгляд с одного офицера на другого. Заметив это, они тоже остановились. — Я не ослышался? — спросил незнакомец, защищая глаза рукой от лучей заходящего солнца.— Как вас назвал этот офицер? — Меня зовут Уортон Данвуди,— ответил, улыбаясь, молодой человек. Незнакомец жестом попросил юношу снять шляпу, и, когда тот исполнил эту просьбу, его шелковистые кудри разлетелись и открылось красивое, приветливое лицо. — Вот так и вся наша страна! — горячо воскликнул старик.— Она с каждым днем расцветает, да благословит ее бог! — Что ты так пристально смотришь на него, лейте- папт Мейсон? — спросил со смехом капитан Данвуди.— Ты не казался таким удивленным, даже когда глядел на водопад! 802

— Что мне водопады! На них должны бы любоваться в лунную ночь твоя тетушка Сара и этот славный старый холостяк — полковник Синглтон. А таких малых, как я, этим не удивишь, меня гораздо больше занимают подоб¬ ные встречи. Необыкновенная горячность незнакомца, едва вспых¬ нув, тут же угасла. Однако он прислушивался к разговору молодых людей с глубоким интересом. Данвуди, став немного серьезнее, возразил: — Ладно, ладно, Том, не смейся над моей милой те¬ тушкой; ведь она — сама доброта, и я слышал, что в моло¬ дости она пережила большое несчастье! — А я слышал,— ответил Мейсон,— что полковник Синглтон каждый год в день святого Валентина предла¬ гает ей руку и сердце — об этом болтают в Аккомаке,-^ а кое-кто добавляет, что твоя бабушка Дженнет поддер¬ живает его. — Бабушка Дженнет! — со смехом воскликнул Дан¬ вуди.— Вот тоже добрая душа! Да только вряд ли она думает о чьей-нибудь свадьбе, с тех пор как умер доктор Ситгривс! Прежде поговаривали, будто он ухаживал за ней, да, видно, дело не пошло дальше взаимных любезно¬ стей. Вообще я думаю, что все эти слухи возникли из-за дружбы моего отца с полковником Синглтоном. Ты же знаешь, они с ним старые товарищи по полку, как и с твоим отцом. — Конечно, знаю; но, пожалуйста, не говори мне, что этот старый холостяк так часто бывает в поместье гене¬ рала Данвуди только ради того, чтобы поболтать с ним о старых битвах. В прошлый мой приезд к вам желтоли¬ цая длинноносая экономка твоей матери увела меня в кла¬ довую и уверяла, что полковник — очень выгодная пар¬ тия, как она выразилась, и что его плантации в Джоржии приносят весьма неплохой доход, — ей-богу, я позабыл, сколько она насчитала. — Весьма возможно,— заметил капитан.— Кэти Хейнс отлично умеет считать. Молодые люди замолчали и оглянулись на незнакомца, не зная, следует ли им распрощаться с ним. Старик ловил каждое их слово с напряженным внима¬ нием. К концу разговора по его серьезному лицу пробе¬ жала легкая улыбка. Он покачал головой, провел рукой по лбу и, казалось, задумался о былых временах. Мейсон, 803