не обратив внимания на выражение лица старика, про¬ должал: — Мне кажется, эта экономка уж слишком себялю¬ бива. — Но ее себялюбие никому не вредит,— возразил Дан- вуди.— Самая ее неприятная черта — это враждебность к неграм. Она говорит, что за всю свою жизнь чувство¬ вала расположение только к одному негру. — К кому же это? — К слуге моего покойного дедушки Уортона, но имени Цезарь. Ты, наверное, его не помнишь: он умер в тот же год, что и его хозяин, когда мы еще были детьми. Кэти каждый год справляет по нему панихиду, и он, право, это заслужил. Я слышал, что он помог моему английскому дяде — так мы называем генерала Уортона,— когда тот попал в беду во время прошлой войны. Мама всегда говорит о нем с большой любовью. Когда она вы¬ шла замуж, Кэти и Цезарь приехали с ней в Виргинию. Моя мать... — ...сущий ангел! — докончил старик с такой горячно¬ стью и верой, что молодые люди вздрогнули от неожидан¬ ности. — Разве вы знали ее? — с удивлением воскликнул Данвуди, вспыхнув от удовольствия. Но ответ незнакомца был заглушен внезапным и силь¬ ным грохотом артиллерии, а за ним последовали частые ружейные залпы, и воздух наполнился гулом оживленной и упорной перестрелки. Офицеры встрепенулись и броси¬ лись к своему лагерю, а их новый знакомый последовал за ними. Волнение и тревога перед готовящейся битвой помешали продолжению разговора, и все трое, торопясь к месту боя, лишь перебрасывались замечаниями о при¬ чине схватки и возможности крупного сражения. Во время этого короткого и поспешного перехода капитан Данвуди дружески поглядывал на старика, который шагал за мо¬ лодыми людьми с удивительной для его возраста легко¬ стью; сердце юноши потеплело от хвалебных слов незна¬ комца, ибо он преданно любил свою мать. Вскоре офицеры пришли в свою часть, и капитан, крепко пожав руку ста¬ рику, попросил, чтобы тот непременно разыскал его на следующее утро и пришел к нему в палатку. На этом они расстались. В американском лагере все говорило о предстоящем 804

сражении. В нескольких милях слышалась такая громкая пушечная и ружейная пальба, что ее не мог заглушить даже рев водопада. Вскоре все войско пришло в движе¬ ние и выступило для поддержки полков, уже начавших бой. Однако ночь спустилась прежде, чем резервные и не¬ регулярные полки достигли Ландис-Лена — дороги, веду¬ щей от реки и пересекавшей невысокий конусообразный холм неподалеку от большого Ниагарского шоссе. На вершине этого холма англичане установили пушку, а у его подножия оборонялись остатки славной шотландской бригады, которая долгое время вела неравный бой и пока¬ зала чудеса храбрости. Одной колонне американских войск было приказано выстроиться в линию параллельно дороге и атаковать этот холм. Ударив на англичан с фланга и пустив в ход штыки, американцы овладели пушкой. К ним тотчас присоединились товарищи, и не¬ приятель был сброшен с холма. Но английскому генералу немедленно прислали сильное подкрепление, а его войска были так отважны, что не могли примириться с пораже¬ нием. Они предприняли несколько кровопролитных атак, стараясь отбить свое орудие, однако вскоре были отбро¬ шены назад и понесли тяжелые потери. Во время одного из последних боев полный молодого задора капитан, о ко¬ тором мы уже говорили, вывел своих солдат далеко впе¬ ред, чтобы рассеять дерзкий вражеский отряд. Он добился успеха, но, вернувшись в свой полк, заметил, что среди его людей нет Мейсона. После того как была отражена последняя атака, американским войскам был дан приказ# возвращаться в лагерь. Британских солдат уже нигде не было видно, и американцам велели подобрать всех ра¬ неных, каких можно унести. Уортон Данвуди, в тревоге за своего друга, схватил горящий факел и, взяв с собой двух солдат, отправился сам отыскивать его там, где он мог упасть. Вскоре они нашли Мейсона на склоне холма: лейтенант сидел с завидным спокойствием, но не мог сту¬ пить на ногу — она была сломана. Увидев товарища, Дан- вуди бросился к нему со словами: — Дорогой Том! Я так и знал, что найду тебя впереди всех, возле самого неприятеля! — Тише, тише, со мной надо обращаться осторожно,— ответил лейтенант.— К тому же ты ошибся, какой-то храб¬ рый малый подобрался к врагу еще ближе, чем я, только не знаю, кто это. Он выскочил из дыма перед моим взво- 805

дом, стараясь захватить кого-то в плен, но не вернулся пазад. Вон он лежит на вершине холма. Я много раз окликал его, но, кажется, он уж никогда не ответит. Данвуди поднялся на холм и, к своему удивлению, увидел старого незнакомца. — Это тот старик, что знал мою мать! — закричал он.— Ради нее мы похороним его с почетом. Возьмите это тело и отнесите в наш лагерь. Пусть его кости покоятся в родной земле. Солдаты подошли, чтобы поднять тело. Старик лежал на спине, и факел ярко осветил ему лицо. Глаза его были закрыты словно во сне. Запавшие с годами губы были слегка сжаты, но не от боли, скорее казалось, что он чуть улыбается. Подле него лежал солдатский мушкет; руки его были прижаты к груди, и в одной из них он сжимал какой-то предмет, блестевший, как серебро. Данвуди на¬ гнулся и, отведя его руку, увидел, что пуля пробила ему грудь и попала прямо в сердце. В руке старик бережно держал жестяную коробочку, пробитую роковой пулей: как видно, последним усилием он достал ее из кармана иа груди. Данвуди открыл ее и, найдя в ней бумагу, с удив¬ лением прочитал: Серьезные политические обстоятельства, от кото* рых зависела жизнь и благосостояние многих людей, принуждали меня хранить в тайне то, что теперь рас¬ кроет эта записка. Гарви Бёрч многие годы верно и бескорыстно служил своей родине. Если люди не воз- дадут ему по заслугам, да наградит его господь! Джордж Вашингтон Это был шпион с нейтральной территории. Он умер, как и жил, преданным сыном своей родины и мучеником за ее свободу. КОНЕЦ

ПОСЛЕСЛОВИЕ К РОМАНУ «ПРЕРИЯ» Предчувствие близкой смерти Натти Бампо должно было возникнуть у читателя, когда в конце романа «Пио нер» одряхлевший и измученный Кожаный Чулок остав¬ ляет поселок колонистов, поместье судьи, снова и снова пытаясь найти утерянную свободу и душевный покой в еще нетронутых лесах. Но, прочитав эту последнюю книгу эпопеи, мы убеждаемся, что старому охотнику больше не¬ куда бежать. Не в лесах, вырубленных колонистами, а в степных пространствах прерий скитается некогда знаме¬ нитый следопыт. Сейчас он траппер, который, не надеясь на твердость своей руки и зоркость глаза, охотится, рас¬ ставляя западни. Да, восьмидесятишестилетний Натти уже не тот непревзойденный стрелок, которого когда-то назы¬ вали Длинным Карабином и Соколиным Глазом. Но его благородные чувства, готовность к самопожертвованию, отвращение к ненужной жестокости, уважение к людям любого цвета кожи остались все те же. Ведь и Мидлтон, и прекрасная Инес, и Поль, и его невеста, наконец уче¬ ный чудак Батциус — все они обязаны своей жизнью ста рому трапперу: теперь, на склоне лет, он не может прине¬ сти в дар людям свою силу, ловкость, зоркость следопыта, но он отдает им свой огромный опыт, и прежде всего — опыт общения с индийскими племенами, накопленный в течение долгой жизни. Не изменилось также его наивное, упорное непонима¬ ние происходящих событий: в 1805 году, когда английские колонии уже давно стали буржуазным государством — Со¬ единенными Штатами Америки, старик все еще надеется уйти в мир природы, свободный от пороков цивилизации. «Я пришел,— говорит он,— на эти равнины, чтобы не слышать звуки топора, потому что надеюсь, что дровосеки не последуют сюда за мной». 807

Но мы знаем, что судьба сталкивает траппера как раз с теми людьми, которые воплощают в себе грубость, жад¬ ность и ничем не ограниченное своеволие приобретателей и захватчиков. Это скваттер Ишмаэл Буш и его огромное семейство, по существу лишенные каких бы то ни было моральных устоев, безжалостно расправляющиеся с людь¬ ми, которые могли бы помешать им захватывать свобод¬ ные земли. И хищник Ишмаэл Буш, и благородный Наттн — оба часто говорят о свободе, осуждают законы, установленные вновь образованным государством. Но у них на это раз¬ ные причины. Натти Бампо считает, что леса, озера, реки Америки принадлежат всем, и ie, кто живут в близости к матери-природе, имеют право свободно пользоваться ее дарами. Жадные, эгоистичные Буш, Эбирам Уайт против законов, ибо они мешают им в их погоне за наживой. Ведь не только земля, звери, рыба становятся добычей Буша и его семьи. Прекрасная Инес — это тоже добыча, которую захватил Эбирам с согласия Ишмаэла в надежде получить от ее отца и мужа богатый выкуц. Мысли и чув¬ ства Буша бесконечно далеки от душевного мира трап¬ пера. Буш по-своему отважен, обладает сильной волей. Спо¬ собен преодолеть препятствия на пути к цели; в редких случаях он даже обнаруживает стремление разрешать некоторые вопросы, основываясь на своих представлениях о справедливости. Вспомним, как он отпустил тех, с кем он смертельно враждовал и кто вряд ли мог надеяться на справедливый суд жестокого скваттера. Что же касается Эбирама Уайта, то в нем ничего нет, кроме подлости, отвратительных низких страстей, неиз¬ бежных при той жажде наживы, которая владеет его душой. Читатель с неослабевающим вниманием следит за опас¬ ными приключениями героев «Прерии». Фенимор Купер и в этой книге остается художником, полным богатейшего воображения, и мастером занимательного повествования. Но читателя привлекает не только авантюрный сюжет. В этом романе, как и в других произведениях Купера, чувствуются жизненная основа изображаемых конфлик¬ тов и присущее писателю стремление к справедливости. Купер живо воссоздает быт и нравы индейских пле¬ мен, тщетно пытавшихся противостоять пришельцам, ses

вытесняющим их с родных земель. И, так же как и в дру¬ гих романах о Кожаном Чулке, наиисапных и ранее и позднее «Прерии», писатель с уважением относится к не¬ сгибаемому упорству прежних хозяев огромных американ¬ ских пространств, к их мужеству и поразительной вы¬ держке, когда они оказываются перед лицом смерти. Как горд и героичен вождь племени пауни Твердое Сердце! Понимая неизбежность своей гибели, он не теряет само¬ обладания, чувства собственного достоинства, защищая тем самым честь своего племени перед издевающимися над ним врагами. Купер не скрывает своего восхище¬ ния стойкостью и благородством людей, которые и в его времена, и в наши дни считаются в буржуазной Америке представителями «неполноценной расы». В романе немало печальных, трагических эпизодов, та¬ ких, как, например, картина страшной казни, которую с такой жестокой изобретательностью придумал Ишмаэл Буш для Эбирама Уайта, оказавшегося убийцей его сына. Но чувство юмора не оставляет автора и в этой книге. У нас вызывает улыбку своеобразная манера Поля опре¬ делять все происходящее словами, связанными с жизнью пч^л. Далекий от реальной действительности чудак док¬ тор Батциус, искренне преданный науке, смешон своим педантизмом, столь неуместным в условиях дикой при¬ роды. Юмористические эпизоды, чаще всего связанные с чу¬ даком Батциусом, дают как бы разрядку после мрачных картин, нередко возникающих перед читателем на стра¬ ницах «Прерии». Старый траппер живет в большой мере воспомина¬ ниями о далеком прошлом, которое представляется ему полным героического содержания. К тому же в лице мо¬ лодого Мидлтона это прошлое с особой настойчивостью напомнило о себе. Оно перенесло траппера в те далекие времена, о которых Купер рассказал в «Последнем из могикан». Волнующее и романтическое совпадение! Ведь Мидлтон оказался внуком того английского офицера, Хейворда, который в «Последнем из могикан» вместе с Натти, Ункасом и другими прошел через столько испыта¬ ний, спасая дочерей полковника Мунро. Хейворд стал мужем одной из них — Алисы. Мы живо представляем себе душевное волнение старого траппера, когда он узнает, что именем рано погибшего Ункяоа, «последнего из могикан»,

и его собственным именем два поколения благодарной семьи Хейворда называли несколько своих представите¬ лей,— ведь Натти Бампо так скромно расценивал всегда то добро, которое он делал людям, жертвуя собой, нередко рискуя жизнью. Роман, заключающий историю Кожаного Чулка, под¬ водит итоги не только жизни героя, но и всей эпохе коло¬ низации Америки. Необычайно трогательно и торжественно умирает Натаниэл Бампо, нашедший последний приют у преданного ему вождя племени пауни. Но, если бы он прожил еще какое-то время и продолжал свой путь на запад по пустынным равнинам прерий, он не мог бы спастись от идущих за ним по пятам колонистов, зани¬ мающих свободные земли. Быстро растущая буржуазная Америка побеждает тот патриархальный мир, в котором чувствовал себя счастли¬ вым Натти. Он так и не смог осознать грандиозность исто¬ рических перемен, совершающихся в его стране, не мог попять их неизбежность. Этот чистый, мужественный, чуждый эгоизму, стяжательству, расовому высокомерию человек не мог примириться с отрицательными сторонами буржуазного прогресса, с теми пороками капиталистиче¬ ского общества, которые сейчас, через полтораста лет, в еще большей степени присущи буржуазному миру и глу¬ боко враждебны нашим идеалам. Мы закрываем последнюю книгу о Кожаном Чулке с теплым чувством к ее герою и с уважением к выдаю¬ щемуся художнику, создавшему его. II. Эйшискина ПОСЛЕСЛОВИЕ К РОМАНУ «ШПИОН» Роман «Шпион» занимает важное место в писательской биографии Фенимора Купера. Хотя это не первое его про¬ изведение, но, в сущности, именно «Шпион» следует счи¬ тать подлинным началом его литературной деятельности. Этому роману предшествовала книга «Предосторож¬ ность» (1820), которую Купер написал на пари, взявшись доказать, что может сочинять не хуже некоторых популяр¬ ных тогда авторов, чьи книги в часы досуга он читал вслух ыи

с женой и дочерью. Роман был написан в подражание се¬ мейно-бытовым романам из английской провинциальной жизни. Для большей убедительности книга была выдана за сочинение англичанина. Вот как описывал сам Купер результаты его первого литературного опыта: «Когда роман появился в печати, друзья автора стали упрекать его за то, что он, америка¬ нец по сердцу и по рождению, подарил миру книгу, до из¬ вестной степени питавшую воображение его молодых и не¬ опытных соотечественников картинами, взятыми из обще¬ ства, столь не похожего на то, среди которого они жили. Хотя автор отлично знал, что им руководила случайность, он захотел избавиться от таких обвинений. Понимая, что поправить дело можно только одним способом, он решил издать другую книгу, которая не могла бы вызвать ника¬ ких упреков. Ее темой он избрал патриотизм». Среди соседей Куперов был старый друг семьи, Джон Джей. Бывая в его доме, молодой Фенимор слышал от него много интересных рассказов о войне за независи¬ мость, которую американские колонии вели против Англии (1775—1783). Не все население американских колоний поддерживало борьбу за независимость. Были среди посе¬ ленцев и сторонники сохранения власти Англии над стра¬ ной. «В те времена Америка была еще слишком молода,— пишет Купер о временах войны за независимость.— Анг¬ личане усердно пользовались внутренними раздорами... Обнаружились попытки англичан поднять весь корпус провинциальных войск (то есть войск местных колониаль¬ ных властей, состоявших из американцев.— Л. Л.), слить их вместе с полками, пришедшими из Европы, и таким путем заставить покориться молодую республику. Кон¬ гресс назначил тайный специальный комитет с целыо раз¬ рушить опасный замысел. М-р*** (Джои Джей.—Л. Л.), рассказчик нижеприведенной истории, был председателем этого комитета. При исполнении новых обязанностей, выпавших на его долю, м-ру*** пришлось прибегнуть к помощи агента, услуги которого мало чем отличались от дела обыкновен¬ ного шпиона... Легко понять, что такие обязанности были сопряжены с опасностью для жизни. Не только англичане могли разо¬ блачить агента, но он каждодневно рисковал попасть в 811