Подобно Вальтеру Скотту, Купер полагал, что поэтиче¬ ский вымысел не должен искажать историческую действи¬ тельность. Именно в этом смысл его иронического замеча¬ ния, адресованного любителям романтической таинствен¬ ности, которая была введена в моду «готическими» романами конца XVIII века. «Быть может, не найдется другой страны, — говорил он, — история которой давала бы так мало для поэзии, как история Соединенных Шта¬ тов. Книгопечатание возникло задолго до поселения пер¬ вых колонистов, и политика провинций и штатов всегда была направлена к поощрению просвещения. Во всей истории Америки нет не только ни одного темного факта, нет даже сомнительного; все не только выяснено и изве¬ стно, но даже общеизвестно, так что воображению автора нечего и приукрасить». Серьезное отношение к истории давало Куперу чув¬ ство превосходства над писателями, стремившимися при¬ давать своим романтическим вымыслам видимость прав¬ доподобия. Имея в виду приемы, которыми пользовались эти писатели, Купер в предисловии к «Легендам Трина¬ дцати республик» заверял читателя, что «никакой неведо¬ мый человек... не помирал по соседству с ним и не остав¬ лял бумаг, которыми автор законно или незаконно вос¬ пользовался. Никакой незнакомец... никогда не вручал ему ни единой исписанной страницы. Никакой хозяин постоя¬ лого двора не давал ему никаких материалов... Наконец, он ничего не наворовал из книг, напечатанных готическим шрифтом... Бабушка его была настолько жестока, что от¬ казала ему в сотрудничестве в его трудах». То, о чем Купер рассказывал читателю в своем романе, было исторической правдой и, следовательно, не нужда¬ лось, с его точки зрения, в искусственном правдоподобии. Это, однако, не означает, что каждое событие в «Лайонеле Линкольне» исторический факт и что в нем начисто от¬ сутствует вымысел. Напротив, читатель столкнется здесь с самыми невероятными происшествиями, совпадениями и поступками, которые являются плодом воображения автора. Создавая «Лайонела Линкольна», он следовал класси¬ ческому образцу европейского исторического романа, а именно — романам В. Скотта. Для В. Скотта история была прежде всего историей на¬ рода. Он отказался объяснять исторический процесс во¬ 800

леизъявлением королей, полководцев и политических дея¬ телей. Поэтому задача историка, а тем более автора исто¬ рических романов заключалась, по его мнению, прежде всего в исследовании народной жизни и народного созна¬ ния. Потребности и страсти народных масс, их интересы, психология, национальные традиции сделались предметом изучения и художественного воспроизведения в историче¬ ском романе. Стремясь соединить политическую историю с историей нравов, В. Скотт создал особую форму романа, в котором политическое действие осуществляется историческими ли¬ цами, а духовная жизнь народа показана через судьбы вы¬ мышленных персонажей. Купер довольно точно следует схеме романов своего шотландского учителя. «Лайонел Линкольн» содержит все признаки типично «скоттовского» романа, начиная от оби¬ лия шекспировских эпиграфов и кончая композиционной структурой повествования. Сам Лайонел Линкольн, подоб¬ но многочисленным героям В. Скотта, странным и таинст¬ венным образом связан с обоими враждующими лагерями. Он оказывается свидетелем важнейших событий, проис¬ ходящих и среди осажденных и среди осаждающих. Долг призывает его служить королю, но таинственные внутрен¬ ние побуждения заставляют его сочувствовать повстанцам. К нему вполне можно отнести слова Белинского, сказан¬ ные о центральных персонажах романов Скотта: «Неко¬ торые упрекают Вальтера Скотта, что герои многих его романов, сосредоточивая на себе действие целого произве¬ дения, в то же время отличаются столь бесцветным харак¬ тером, что не приковывают к себе исключительно всего нашего интереса, который как бы уступают они второсте¬ пенным лицам романа, как более оригинальным и харак¬ терным... Это так и должно быть в произведении чисто эпического характера, где главное лицо служит только внешним центром развивающегося события...» 1 Купер ведет повествование неторопливо и обстоятель¬ но, обильно уснащая его подробными описаниями, истори¬ ческими справками, деталями частного и общественного быта. Для придания большей занимательности своему пове¬ ствованию Купер вводит в свой роман мотив тайны, что 1 В. Г. Б е л и н с к и й. Собр. соч. в трех томах, М., 19-18, т. 2, стр. 47. 801

вообще было характерно для литературы конца XVIII — начала XIX века. Однако при этом отношения между дей¬ ствующими лицами настолько запутываются, что автору остается только убить всех действующих лиц, причастных к тайне. Отсюда мелодраматическая сцена в конце романа, где погибают Джэб, его мать и Ральф. Мы сочли небесполезным указать на литературные влияния, наложившие печать на повествовательные прие¬ мы Купера, однако было бы ошибкой видеть в «Лайонеле Линкольне» только подражание Вальтеру Скотту. Ориги¬ нальность этого произведения определяется самим исто¬ рическим материалом и своеобразием общественно-поли¬ тических позиций автора в его истолковании. Купер писал о войне за независимость, которую американские колонии начали, не имея ни военных ру¬ ководителей, ни обученной армии, ни оружия, ни амуни¬ ции. Вся тяжесть войны легла на плечи американских фер¬ меров и ремесленников, которые воевали как умели. Они были по большей части хорошими охотниками и великими тружениками. Весь их военный опыт ограничивался мел¬ кими стычками с индейцами. В открытом бою с хорошо обученной регулярной армией англичан они неизбежно потерпели бы поражение. Купер должен был показать ту своеобразную тактику партизанской войны, к которой вы¬ нуждены были прибегнуть колонисты. Это была тактика ловушек, засад, неожиданных налетов и ночных нападе¬ ний, родившаяся, видимо, не без влияния военного искус¬ ства индейцев, с которым жители пограничных областей были знакомы, так как сами издавна сражались с непокор¬ ными племенами. Разумеется, подобные военные методы не могли решить исход войны, но они помогли амери¬ канцам продержаться до тех пор, покуда им удалось ор¬ ганизовать свою регулярную армию. Купер создал ряд превосходных батальных сцен, где с большим мастерством нарисовал картины первых сраже¬ ний войны за независимость. Но этим задача его не исчер¬ пывалась. Он стремился воссоздать не только события эпохи, но и ту общественную атмосферу, в которой они разворачивались. Его занимал строй мыслей и чувств аме¬ риканцев, их убеждения и психология, их интересы и по¬ требности — иными словами, все то, что побудило их на¬ чать освободительную войну. Ж

Имея в виду написать целую серию романов о войне за независимость, Купер ограничил себя в «Лайонеле Лин¬ кольне» изображением жизни одного только Бостона, го¬ рода по преимуществу купеческого. Массы фермеров, ре¬ месленников, рабочих, крупных и мелких землевладельцев остались за пределами повествования. Естественно поэтому, что картина нравов и духовной жизни Америки, нарисо¬ ванная здесь Купером, оказалась далеко не полной. Кроме того, не следует забывать, что в годы написания этого романа Купер еще питал некоторые иллюзии отно¬ сительно американской буржуазной демократии. Он не ви¬ дел противоречий внутри революционного лагеря, не по¬ нимал антинародного характера политики американской буржуазии. Все это отчетливо сказалось в «Лайонеле Лин¬ кольне». Впоследствии Купер создал произведения, в ко¬ торых все чаще отмечал противоречия буржуазного прогресса в США. Тем не менее «Лайонел Линкольн» представляет значи¬ тельный интерес как живое, увлекательное повествование, иравдиво рисующее историю первых месяцев Ъойны за не¬ зависимость — одного из значительных событий мировой истории. Ю. Ковалев «ЛОЦМАН» ФЕНИМОРА КУПЕРА «Лоцман» Фенимора Купера — первый морской роман в мировой литературе — появился в свет 7 января 1824 года (помеченный 1823 годом). Есть ли возможность установить, когда происходит дей¬ ствие романа «Лоцман»? На этот вопрос можно дать ответ на основании некоторых косвенных указаний в тексте. Упоминание полковника Говарда о графе Корнваллий- ском, сражающемся с мятежниками, позволяет судить, что речь идет о 1780 или 1781 годе, в течение которого этот английский вельможа командовал английскими силами на юге Соединенных Штатов. Сначала его действия проходи¬ ли успешно и могли радовать верноподданническое сердце полковника (йспоШшм его восклицание: «Дела наши по¬ правились!»), но впоследствии соединенные силы амери^ 803

канских и сражавшихся с ними вместе французских войск заставили его вместе с семитысячной армией капитулиро¬ вать в Йорктауне (19 октября 1781 года). Капитуляция графа Корнваллийского, по существу означавшая конец военных действий, привела к падению английского пра¬ вительства. Английский король Георг III, сообщают историки, на¬ писал было текст отречения от престола, но потом разду¬ мал, пригласил к себе друга американцев, ненавистного ему лорда Рокингема, и поручил ему возглавить новый кабинет и заключить мир. Переговоры о мире закончи¬ лись мирным договором, подписанным в Париже 3 сен¬ тября 1783 года. Кристофер Диллон упоминает о волнениях в Лондоне, в ходе которых было выдвинуто требование, «чтобы мини¬ стры его величества приняли необходимые меры предо¬ сторожности». Это антикатолические волнения, известные под названием «бунт лорда Гордона» и ярко описанные в романе Ч. Диккенса «Барнеби Радж». Они происходили в июне 1780 года. Таким образом можно установить, что события, описанные в романе, относятся к завершающей стадии борьбы за независимость США. Стремясь приурочить действие романа к определен¬ ному хронологическому отрезку, следует, однако, не забы¬ вать об особенности творческого метода Купера, не считав¬ шего большим преступлением анахронизмы, нарушающие точную историческую достоверность, но обладающие, как писал Купер в предисловии к другому своему роману, «Лайонел Линкольн», «гармонией поэтического колорита». В частности, к таким анахронизмам следует причислить употребление полковником Говардом по отношению к вос¬ ставшим американцам слова «якобинец», так как это слово, примененное к лицам, сочувствовавшим французской ре¬ волюции, засвидетельствовано в английском языке впервые в 1793 году, когда «якобинец» стал для английских реак¬ ционеров бранной кличкой. Действие романа с момента первого появления «Ари¬ эля» и фрегата у английских берегов до того, когда ма¬ ленькая шлюпка, уносившая с собой загадочного лоцмана, исчезает в волнах Северного моря, продолжается пять суток, но сколько бурных и стремительных событий проис¬ ходит за этот короткий срок! В мрачном и таинственном английском доме, бывшем 804

некогда монастырем Святой Руфи, доме, который у чита¬ телей куперовских времен должен был неминуемо вызы¬ вать воспоминания о загадочных готических замках «чер¬ ных» романов с их призраками, скелетами и иными ужа¬ сами, под неусыпным, но снисходительным наблюдением строгого, но любящего старого роялиста полковника Го¬ варда проживают две подруги — смелая, веселая и жизне¬ радостная Кэтрин и ее более робкая и кроткая родст¬ венница Сесилия. Экипаж фрегата и «Ариэля» получил задание захватить в качестве заложйиков английских генералов, пэров и членов палаты общин. Но два приятеля, Гриффит и Барнстейбл, дружбу которых только укре¬ пила их ссора, приведшая было к дуэли, прерванной вме¬ шательством Кэтрин и Сесилии, задались совершенно дру¬ гой целыо, не предусмотренной замыслами американских комиссаров в Париже. Не английские государственные деятели, а Кэтрин и Сесилия неожиданно оказались един¬ ственной добычей в результате десантных операций аме¬ риканского военного корабля. Историческая, патриотиче¬ ская тема сочетается в романе Купера (как и в большин¬ стве исторических романов его современника и предше¬ ственника — Вальтера Скотта) с историей соединения любящих сердец, несмотря на препятствия, воздвигаемые политическими бурями, со сплетением любовных дуэтов и трио, ^-благополучно заканчивающихся двумя счастливыми браками. Один би<эграф Купера даже вспоминает по по¬ воду десантной экспедиции в «Лоцмане» осаду Трои, причина которой, как известно, заключалась, согласно ска¬ занию, в стремлении греков вернуть похищенную Елену Прекрасную. Но было бы ошибкой считать «Лоцмана» чисто при¬ ключенческим романом. Личное и общественное, семейное и государственное, приключенческое, и историческое сли¬ ваются в романе в единое целое. В нем все время ощу¬ щается близость великих исторических событий. Война за независимость, которую Ленин назвал «од¬ ной из тех великих, действительно освободительных, дей¬ ствительно революционных войн, которых было так не¬ много среди громадной массы грабительских войн» эта «война американского народа против разбойников англи¬ чан, угнетавших и державших в колониальном рабстве 1 В. И. Ленин. Сочинения, изд. 4-е, т. 28, стр. 44. 805

Америку» \ хотя и не составляет в «Лоцмане» центра со¬ бытий, как это мы видим в другом замечательном романе Купера — «Шпион», но именно она является той главной причиной, которая определяет собой все основные поступ¬ ки и судьбы героев. Война за независимость заставила полковника Говарда покинуть его заокеанские поместья и привела его вместе с Кэтрин и Сесилией под кровлю монастыря Святой Руфи; эта война направила «Ариэль» и фрегат к английским бе¬ регам; из-за нее появился загадочный лоцман на борту корабля, произошли морские сражения, погибли одни дей¬ ствующие лица и нашли свое счастье другие. Итак, «Лоцман» — приключенческий и историко-пат¬ риотический роман. Но, кроме этого, он роман стихии — моря, как романы о Кожаном Чулке — романы леса. Море в «Лоцмане» не пассивный фон происходящих событий, а могущественная стихия, равноправно дейст¬ вующая в романе со всей красотой, мощью, величием и грозной, разрушительной силой. В многочисленных пре¬ красных пейзажах Купер рисует море то полным злове¬ щих признаков приближающейся бури, то беснующимся во мраке ночи, под свист и рев ветра в корабельных снастях, и стремящим навстречу скалам и бурунам ге¬ роически борющийся корабль, то лениво дремлющим на восходе солнца, льющего свой серебристый свет на: без¬ брежную морскую гладь и четко вырисовывающийся на горизонте красавец фрегат. Тесно связана с морем в «Лоцмане» и тема корабля. Корабли в романе играют не только служебную роль, а являются, в особенности «Ариэль», подлинными героями повествования. Читатель не забудет ярких и красноречи¬ вых описаний, посвященных красоте этих пенителей моря и проявляемому ими (а не только людьми, составляющи¬ ми их экипаж!) героизму. Корабли в «Лоцмане» — нечто большее, чем сооружения, предназначенные для плава¬ ния на воде и перевозки людей и груза. Они наделяются Купером признаками, свойственными только живому су¬ ществу. «Ариэль» скользит по волнам, как водяная птица в поисках места для ночлега; покачивается легко и спо¬ койно, как спящая чайка; а фрегат в опасный момент величаво выпрямляется, как бы приветствуя поклоном 1 В. И. Ленин. Сочинения, изд. 4-е, т. 28, стр. 44. 806

могучего противника, с которым ему предстоит вступить в схватку. Неудивительно, что во время боя корабль дро¬ жит как осиновый лист, а английский фрегат, оценив не-< равенство сил, в отчаянии направляется прямо на врага, В момент гибели «Ариэля» трепет, охвативший судно, на¬ поминает агонию живого существа, и вполне естественно, что Том Коффин считает необходимым облегчить «Ари¬ элю» его смерть. Сам Том любит корабль, на котором он плавает, как самого себя, и погибает вместе с «самым пре¬ красным судном, которое когда-либо рассекало волны», как с любимым существом. Если юноша Мерри считает, что моряк любит свое судно так же, как отец любит своего ребенка, то Барнстейбл, соглашаясь с ним, в то же время поправляет его: «Да, да, и даже более». Купер-моряк сказался в подробных и увлекательных описаниях маневров, эволюций кораблей, а также в дра¬ матических и ярких рассказах о сражениях, ведущихся между этими одушевленными (иначе не скажешь) суще¬ ствами. В описаниях, насыщенных деталями и морской терминологией и все же читающихся с живейшим инте¬ ресом, проявился личный опыт Купера, отразилось то, что он в семнадцатилетнем возрасте плавал в течение года матросом на торговом судне, а потом был мичманом на галиоте «Везувий». Недаром Белинский писал о Купере: «Ему известно название каждой веревочки на корабле, он понимает, как самый опытный лоцман, каждое движе¬ ние корабля, как искусный капитан — он умеет управ¬ лять им и нападая на неприятельское судно и убегая от него. На тесном пространстве палубы он умеет завязать самую многосложную и, в то же время, самую простую драму, и эта драма изумляет вас своею силою, глубиною, энергиею, величием». Поэт-декабрист В. Кюхельбекер, читавший «Лоцмана» в Свеаборгской крепости, восхищался увлекательностью и драматизмом борьбы фрегата с бурей: «Глава 5-я первого тома, в которой изображен трудный, опасный проход фре¬ гата между утесами ночью в бурю, должна быть удиви¬ тельна, потому что даже меня, вовсе не знающего морского дела, заставила принять живейшее участие в описанных тут маневрах и движениях». Но, разумеется, всей этой красотой, жизненностью и героизмом корабль обязан своему мужественному и само¬ отверженному экипажу. Тяжел был труд людей, служив¬ 807