— Следуй за мной, — сказал дон Камилло, с привыч¬ ной осторожностью ступая на мокрую ступеньку и опи¬ раясь рукой на плечо Джино. Ты мне нужен. Ни вестибюль, ни вход, ни остальные внешнпе детали этого здания не могли сравниться с богатством и рос¬ кошью дворца на Большом канале. Тем не менее можно было с уверенностью сказать, что оно принадлежит знат¬ ному лицу. — Ты поступил бы мудро, Джино, если бы попытал завтра счастья на новой гондоле, — сказал хозяин, подни¬ маясь по массивной каменной лестнице, и показал на кра¬ сивую новую лодку, которая лежала в углу большого вестибюля; во дворах домов, выстроенных на более твер¬ дой основе, чем вода, так обычно стоят экипажи и каре¬ ты. — Тот, кто жаждет снискать покровительство Юпите¬ ра, должен прокладывать себе дорогу к счастью соб¬ ственным трудом, ты это и сам хорошо знаешь, мой ДРУГ. Джино просиял и долго рассыпался в благодарностях. Они поднялись на второй этаж и углубились в анфиладу мрачных комнат, а гондольер все еще благодарил своего хозяина. — Имея твердую руку и быструю гондолу, ты можешь надеяться на успех не меньше других, Джино, — сказал дон Камилло, закрывая за слугой дверь своего кабине¬ та. — А теперь я попрошу тебя доказать мне свое усер¬ дие несколько иным образом. Знаешь ты в лицо человека, по имени Якопо Фронтони? — Ваша светлость! — вскричал гондольер, у которого от испуга перехватило дыхание. — Я тебя спрашиваю, знаешь ли ты в лицо человека, которого зовут Фронтони! — В лицо, синьор? —* Как же иначе можно узнать человека? — Человека, синьор дон Камилло? —* Ты что, насмехаешься над своим хозяином?! Я спрашиваю тебя, знаком ли ты с неким Якопо Фрон¬ тони, жителем Венеции? *— Да, ваша светлость. — Того, о ком я говорю, долго преследовали семейныэ* неурядицы, отец его до сих пор находится в ссылке на лобережье Далмации или еще где-то..
– =- Да, ваша светлость. 22

Здесь многие носят фамилию «Фронтони», и важно не ошибиться. Якопо из этой семьи — молодой человек лет двадцати пяти, крепкого телосложения и меланхоличного вида, темперамента менее живого, чем хотелось бы в его годы. м Да, ваша светлость. . У него мало друзей, и он, пожалуй, больше изве¬ стен своей молчаливостью и рвением, с каким он выпол¬ няет свои обязанности, чем обычным легкомыслием и ле¬ ностью людей его сословия. Словом, тот Якопо Фронтони, что живет где-то у Арсенала. — Мой бог! Синьор герцог, этот человек так же хоро¬ шо известен нам, гондольерам, как мост Риальто! Ваша светлость может не утруждать себя, описывая его наруж¬ ность. Дон Камилло рылся в своем секретере, перебирая ка¬ кие-то бумаги. Он с удивлением взглянул на гондольера, решившегося острить в разговоре с хозяином, и вновь опустил глаза. Ты его знаешь, и этого довольно. Да, ваша светлость. Но что вам будет угодно от этого проклятого Якопо? Герцог святой Агаты, казалось, о чем-то раздумывал. Он сложил бумаги на место и закрыл секретер. — Джино,— сказал он доверительно и дружелюбно,— ты родился в моих владениях и, хотя давно уже плаваешь гондольером в Венеции, всю свою жизнь служишь мне. — Да, ваша светлость. «— Я желаю, чтобы ты окончил свою жизнь там, где начал ее. До сих пор я вполне доверял тебе и не ошибусь, сказав, что ты ни разу не обманул моего доверия, хотя тебе и приходилось порой быть невольным свидетелем некоторых опрометчивых поступков моей юности, кото¬ рые могли бы доставить мне много неприятностей, если бы ты не держал язык за зубами. — Да, ваша светлость. Дон Камилло улыбнулся, но тут же лицо его снова омрачилось тревожными думами. — Раз ты знаешь того, о ком я говорил, дело наше упрощается. Возьми этот пакет. — И он подал гондольеру запечатанное письмо большего, чем обычно, формата и снял с пальца кольцо с печаткой. — Это будет доказатель¬ ством твоих полномочий. Под аркой Дворца Дожей* 23

которая ведет к каналу Святого Марка, под Мостом Вздо¬ хов ты найдешь Якопо. Отдай ему письмо и, если он по¬ требует кольцо, отдай и его. Сделай все, что он прикажет, и возвращайся с ответом. Джино выслушал своего господина с глубоким взима¬ нием и уважением, но все же не мог скрыть страх. При¬ вычное почтение к хозяину, очевидно, теперь боролось в нем с острым нежеланием выполнять его приказ; покор¬ ный, но нерешительный вид гондольера свидетельствовал о каких-то серьезных причинах его замешательства. Но, если дон Камилло и заметил выражение лица своего слу¬ ги, он ничем этого не показал. — Значит, у арки, ведущей во дворец, под Мостом Вздохов, — невозмутимо добавил он.— И тебе нужно быть там к часу ночи. — Мне бы хотелось, синьор, чтобы вы приказали Джорджио и мне отвезти вас в Падую. — Путь слишком длинен. С чего это ты вздумал уто¬ млять себя? — Все потому, синьор, что там, среди лугов, нет ни Дворца Дожей, ни Моста Вздохов, ни этой собаки Якопо Фронтопи. — Тебе, видно, не очень хочется выполнять это пору¬ чение, но ты ведь знаешь, что долг преданного слуги — выполнять любые приказания хозяина. Ты родился моим вассалом, Джино Мональди, и, хотя ты с детских лет слу¬ жишь моим гондольером в Венеции, твое настоящее ме¬ сто в моих поместьях в Неаполе. — Я благодарен за честь, синьор, святой Януарин тому свидетель. Но ведь здесь, на улицах Венеции, не найти ни одного продавца воды, ни одного моряка на ка¬ налах, кто не желал бы этому Якопо провалиться в пре¬ исподнюю. Он гроза всех молодых любовников, он наво¬ дит ужас на всех кредиторов на островах. — Вот видишь, глупый болтун, значит, нашелся хоть один из числа первых, кто его не испугался. Ты разы¬ щешь его под Мостом Вздохов, покажешь печать и вру¬ чишь, как я тебе велел, это письмо. — Но разговаривать с этим негодяем — значит поте¬ рять репутацию честного человека! Не дальше как вчера Аннина, эта хорошенькая дочка виноторговца с Лидо, говорила, что быть увиденным однажды в обществе Якопо Фронтони так же гнусно, как быть схваченным дважды за 24

кражу какой-нибудь старой веревки, из Арсенала, как это случилось с Родерйго, кузеном ее матери... — Я вижу, твои понятия о морали те же, что и на Лидо. Так не забудь же показать кольцо, а не то он тебе не поверит. — Не могли бы вы, ваше сиятельство, заставить меня вместо этого обрезать крылья льву или написать картину лучше Тициана? 1 Мне до смерти не хочется встречаться- с этим головорезом. Если кто-нибудь из гондольеров уви--. дит, что я разговариваю с этим человеком, даже влияния вашей светлости окажется недостаточно, чтобы мне полу¬ чить право участвовать в гонках. — Если он задержит тебя, ты терпеливо жди, Джино, а если он тебя сразу отпустит, быстрее возвращайся — я хочу поскорее знать результат моего поручения. — Я хорошо знаю, синьор дон Камилло, что честь дворянина более чувствительна к позору, чем честь его слуг, и что пятно на шелковой мантии сенатора заметнее, чем грязь на вельветовой куртке. Если бы кто-нибудь, недостойный внимания вашей светлости, посмел оскор¬ бить.вас, Джорджио и я показали бы, как глубоко мы мо¬ жем чувствовать оскорбление чести нашего хозяина; но наемник за два, или десять, или даже сотню цехинов... — Благодарю тебя за намек, Джино! Ступай к своей гондоле и ложись спать, но прежде попроси Джорджио прийти ко мне в кабинет. — Синьор! — Ты, кажется, решил не выполнять ни одного моего приказа? — Ваше сиятельство желает, чтобы я отправился к Мосту Вздохов пешком, по улицам, или по каналам? — Возможно, понадобится гондола, ты отправишься водой. —< Акробат не успеет сделать сальто, как ответ Якопо будет у вас. С этим внезапно изменившимся решением гондольер покинул комнату, ибо вся нерешительность Джино исчез¬ ла в ту минуту, как он понял, что кто-то другой может выполнить поручение хозяина. Торопливо спустившись по потайной лестнице и тем минуя вестибюль, где ожидали 1 Т и ц и а н, Вечеллио (ок. 1487—1576)—великий венециан¬ ский живописец эпохи Возрождения. 25

распоряжений герцога его слуги, он прошел по узкому коридорчику дворца во внутренний двор и оттуда через черный ход вышел в темный переулок, который вел к ближайшей улице. Несмотря на то что благодаря возросшей деятельности людей и развитию средств сообщения Атлантический океан больше уже не служит препятствием даже для обычных развлечений, все же не многим случалось видеть самим достопримечательности тех мест, которые весьма этого заслуживают и по которым теперь так усердно про¬ бирался Джино. Поэтому те, кому посчастливилось побы¬ вать в Италии, извинят нас за краткое, но, как нам ка¬ жется, необходимое отступление — мы делаем его ради тех, кто не имел этого счастья. Венеция расположена на группе низких, песчаных островов. Возможно, что земля, лежащая у самого залива, если не вся огромная равнина Ломбардии в целом, на¬ носного происхождения. Но каково бы ни было происхо¬ ждение этих обширных и плодородных земель, причины возникновения лагун и неповторимой живописности Вене¬ ции слишком очевидны, чтобы тут можно было оши¬ биться. Несколько потоков, вытекающих из Альпийских долин, как раз в этом месте вносят свою дань Адриати¬ ческому морю. Их воды несут с собой размытые горные породы. И, когда потоки теряют силу, вливаясь в море, груз этот оседает на дне залива. Со временем под влиянием противодействующих течений, водоворотов и волн песчинки образовали массивные подводные мели, которые всё росли, пока наконец не поднялись над по¬ верхностью моря в виде островов, которые в свою очередь продолжали увеличиваться благодаря гниющим остаткам растительности. На карте видно, что там, где Венециан¬ ский залив соприкасается с Адриатическим морем, он на¬ ходится в сфере юго-восточного ветра — сирокко. Воз¬ можно, это случайное обстоятельство и является при¬ чиной, по какой устья мелких потоков, несущих свои воды в лагуны, имеют более определенную структуру, чем устья большинства рек, сбегающих с Альп и Апеннин в это мелкое море в других местах. Итак, вливаясь в воды какого-либо бассейна, где тече¬ ния нейтрализуют одно другое, реки намывают в этом месте отмели или, говоря языком науки, банки. Берега в этих местах подтверждают правдивость такой теории: каж¬ 26

дая река имеет свою отмель и свои каналы, которые про¬ мываются либо половодьем, либо штормами, либо прили¬ вами и отливами. Постоянное и сильное воздействие юго- восточных ветров, с одной стороны, и периодические поло¬ водья альпийских рек — с другой, превратили эту отмель при входе в Венецианские лагуны в непрерывный ряд длинных, низких песчаных островов, которые протяну¬ лись сплошной линией почти поперек горловины залива. Воды рек естественно прорыли себе несколько каналов, а иначе то, что теперь называется лагуной, давно превра¬ тилось бы в озеро. Следующее тысячелетие может так из¬ менить характер этой необыкновенной местности, что ка¬ налы превратятся в широкие реки, а грязные отмели — в болота и обширные заливные луга, какие и теперь встречаются в глубине Италии. Низкая песчаная полоса, которая защищает от моря порт Венеции и лагуны, носит название Лидо ди Пале- стрйно. Эта полоса была искусственно укреплена и за¬ щищена во многих местах, превратившись в искусствен¬ ный берег. Сотня маленьких островков, отстоящих от естественного барьера на расстоянии пушечного выстрела, представляет собой остатки того, что в средние века было торговым центром Средиземного моря. Искусство соеди¬ нилось здесь с природой, и результат оказался отличный. Даже в наши дни трудно представить себе более удобную и защищенную гавань, чем Венеция. Множество глубоких каналов осталось в неприкосно¬ венности, и город во всех направлениях пересекают бес¬ численные протоки, которые называют каналами, ибо они по виду похожи на каналы. По берегам этих протоков возвышаются прямо из воды стены домов, служащие на¬ бережными или причалами, так как недостаток места за¬ ставляет владельцев возводить свои дома у самого края канала. Острова зачастую представляют собой обыкновен¬ ные отмели, которые время от времени обнажаются и ко¬ торые несут на себе непосильный груз дворцов, церквей, памятников, и кажется иногда, что покоренные человеком песчаные отмели стонут под их тяжестью. Великое множество каналов и, возможно, стремление использовать как можно меньше рабочей силы само под¬ сказало людям, как устроить подъезды с воды. .Но почти все дома Венеции, выходя фасадом на канал, имеют с противоположной стороны сообщение с внутренними ули-> 27

цами города. В большинстве описаний Венеции допус¬ кается: ошибка: в них рассказывают о ней как о городе каналов и почти совсем не упоминают о ее улицах, а ведь эти тихие, узкие, мощеные, удобные и спокойные улицы пересекают все острова и соединены между собой бесчисленными мостами. И, хотя там редко можно услы¬ шать стук копыт или скрип колес, все же эти прямые улицы тоже очень важны для венецианцев, которые поль¬ зуются ими в самых различных случаях. Джино вышел из дворца потайным ходом и очутился на одной из таких улиц. Он пробирался в толпе, запру¬ дившей улицу, словно угорь, извивающийся среди водо¬ рослей лагун. На многочисленные приветствия друзей он отвечал лишь кивком головы. Гондольер очень спешил и ни разу не остановился в. пути. Наконец он подошел к дверям маленького темного домика, расположенного в той части города, где ютилась беднота. Протискиваясь среди бочек, снастей и разного хлама, Джино на ощупь отыскал дверь и, толкнув ее, очутился в небольшой ком¬ нате, свет в которую проникал только через своеобразный молодец, образованный стенами этого и соседнего домика. — Святая Анна, помилуй меня! — воскликнула бойкая девица, в голосе которой сквозило и кокетство и удивле¬ ние. — Ты ли это, Джино Мональди? Пешком и через потайную дверь! Разве сейчас время для поручений? — Ты права, Аннина, час слишком поздний для ка¬ ких-либо дел к твоему отцу и слишком ранний для визита к тебе. Но у меня нет времени ни для дел, ни для слов. Ради святого Теодора или ради преданного глупца, кото¬ рый если и не раб тебе, то, уж конечно, твой пес, принеси мне поскорее ту куртку, что я надевал, когда мы с тобой ходили на празднество в Фузйну. — Я ничего не знаю о твоем деле, Джино, и не пони¬ маю, почему ты хочешь сменить ливрею твоего хозяина на платье простого лодочника. Эти шелковые цветы тебе гораздо больше к лицу, чем вытертый бархат. И если я говорила тебе обратное, то это только потому, что мы были тогда на празднестве и было бы неблагодарностью с моей стороны не сказать тебе чего-либо приятного, тем более что ты не прочь услышать словечко в похвалу себе. — Тише! Тише! Сейчас-то мы не на празднестве и одни,' к тому же у меня очень важное, неотложное дело. Дай мне куртку, если ты любишь меня! 28

Джино вышел из дворца потайным ходом и очутился на одной из улиц Венеции.

Аннина всегда быстро соображала, хотя и не упускала случая поспорить; она тут же бросила куртку на табурет, стоявший подле гондольера, всем своим видом показывая, что у нее признания в любви не вырвешь, даже если заста¬ нешь врасплох. — Какая там еще любовь! Вот тебе твоя куртка, Джи- но. Ты найдешь в кармане ответ на письмо, за которое я тебя не благодарю, потому что писал его не ты, а секре- тарь герцога. Девушкам приходится быть очень осторож¬ ными в таких вещах — вдруг поверенный твоих тайн ока¬ жется твоим соперником? — Каждое слово там настолько верно передает мои чувства, что сам дьявол не смог бы лучше выполнить мое поручение, — пробормотал Джино, снимая с себя свой цветастый .камзол и поспешно облачаясь в простую вель¬ ветовую куртку. — А шапочку, Аннина, и маску? *— Человек с таким лживым лицом не нуждается в кусочке шелка, чтобы обмануть людей, возразила де¬ вушка, бросая ему между тем все, что он просил. — Ну вот, теперь хорошо! Сам папаша Баттиста не узнал бы слугу дона Камилло Монфорте в этом платье, а ведь он уверяет, что может с первого взгляда по запаху отличить грешника от кающегося. Черт возьми! Я готов даже навестить того ростовщика, которому ты заложила свою золотую цепочку, и намекнуть ему, что его ожидает, если он будет настаивать на двойных процентах против условленного. ^ Это было бы по-христиански! Но что же стало бы тогда с твоим важным делом, из-за которого ты так спе¬ шишь? « Ты права, милочка. Долг прежде всего, хотя попу¬ гать жадного ростовщика, может быть, такой же долг любого христианина, как и все остальное. Кстати, гон¬ долы твоего отца все в разгоне? А на чем же ему добираться на Лидо, а моему бра¬ ту Луиджи — в Фузину* а двоим слугам — по обычным делам на острова? И разве я иначе осталась бы одна? — Черт возьми! И ни одной лодки на канале? — Ты что-то слишком спешишь, Джино', теперь, когда ты надел маску и бархатную куртку. Мне не следовало впускать тебя в дом моего отца, когда я здесь одна, и по¬ зволить тебе переодеться, чтобы уйти куда-то в такой 30