— Не забудьте и некоторые намеки вашего достой¬ ного родителя, синьор. — Разве он говорил что-нибудь еще? — Он говорил загадками, синьор, но ему внимало ухо умудренного опытом человека, и слова его не пропали даром. Богатую наследницу собираются увезти из Вене¬ ции, в этом я уверен, и, так как тут затронуты и мои личные интересы, я не пожалел бы лучшей бирюзы из своей лавки, чтобы узнать куда. — Точно ли ты знаешь, что ее увезут сегодня в ночь? — Ручаться не могу, но я почти уверен в этом. — Довольно! Я позабочусь о своих и твоих интересах. Якопо махнул на прощанье рукой и продолжил свой путь по Пьяцце. — Если бы я сам побольше заботился о своих интере¬ сах, — пробормотал ювелир, — как надлежит делать вся¬ кому, кто связан с этой проклятой знатыо, мне было бы все равно, выходи девушка хоть за турка! — Осия! — шепнул вдруг кто-то в маске ему на ухо.— Два слова по секрету. Ювелир вздрогнул — поглощенный своей недавней встречей, он даже не заметил, как к нему подошел чело¬ век. Незнакомец был тоже одет в домино, совершенно скрывавшее его фигуру. — Что тебе нужно, синьор маска? — спросил осторож¬ ный ювелир. — Сказать два слова по секрету. Ты можешь дать деньги под проценты? — Это лучше спросить у государственного казначея! У меня много камней, которые стоят гораздо меньше, чем весят. Я бы с удовольствием отдал их на хранение кому- нибудь, кто счастливее меня и сможет их уберечь. — Нет, это мне не подходит. Известно, что у тебя полно денег. Такие дельцы, как ты, никогда не откажут в ссуде, гарантии которой так же прочны, как законы Венеции! Тебе не в диковинку ссудить и тысячу ду¬ катов. — Те, кто называет меня богачом, синьор маска, лю¬ бят подшучивать над бедным сыном несчастного народа. Я не испытываю уж очень большой нужды, это правда, но ссуда в тысячу дукатов мне не по плечу. Если бы вы хотели купить аметист или рубин, благородный синьор, может быть, мы и заключили бы с вами сделку. 265

Мне нужны деньги, старик, а драгоценности я и сам могу тебе уступить! И деньги нужны мне срочно, сейчас же, а болтать у меня нет времени! Говори свои условия. — Вы так настойчивы, синьор, что у вас, по-видимо¬ му, надежные гарантии? — Я уже сказал, что мои гарантии не менее прочны, чем законы Венеции. Итак, тысячу цехинов, и побыстрее! А насчет процентов — посоветуйся со своей совестью. Осия решил, что теперь для сделки возникли более подходящие условия, и стал серьезно слушать незна¬ комца. — Синьор, — сказал наконец ювелир, — тысяча дука¬ тов не валяются на площади. Прежде чем одолжить их, необходимо долго и терпеливо их зарабатывать. А тот, кто хочет их занять... — ...стоит подле тебя! — ...должен быть хорошо известен на Риальто. — Под солидный залог ты ссужаешь деньги и маскам, осторожный Осия! Или молва преувеличивает твое вели¬ кодушие? — Достаточный залог рассеивает мои сомнения, даже если клиент мне так ж$ неизвестен, как члены Совета Трех. Но в данном случае я не вижу ничего похожего. Приходите ко мне завтра в маске или без нее, как вам больше нравится, потому что я не имею обыкновения со¬ вать нос в чужие секреты больше, чем этого требуют мои собственные интересы, и я пошарю в своих сундуках, хотя они могут оказаться такими же пустыми, как сундуки некоторых наследников Венеции. — Мои дела не терпят отлагательства! У тебя есть деньги при себе? Я согласен на любые проценты. — Я мог бы собрать нужную сумму у моих знакомых под залог драгоценных камней. Но тот, кто обратится к ним с такой просьбой, должен гарантировать выплату.: — Значит, можно будет получить деньги? В этом я могу быть уверен? Осия колебался, потому что все его старания угадать, кто скрывается под маской, оказались тщетными, и если он считал благоприятным знаком самоуверенный тон не¬ знакомца, то нетерпение, с которым тот требовал денег, невольно настораживало ростовщика. — Я повторяю; с помощью моих друзей, — сказал ос-< торожно Осия* 266

=- Такая неопределенность мне не подходит! Прощай, Осия, поищу где-нибудь еще. — Если бы вам предстояло уплатить эти деньги за брачную церемонию, вы и то, наверно, спешили бы не больше! Надеюсь, два моих друга сейчас дома, и часть денег будет у меня на руках. Я не могу полагаться на такую случайность. *— Вы ошибаетесь, синьор, риск очень невелик, так как один из них прикован к постели, а второй не пропус¬ кает дня, чтоб не навестить его. — Никакая случайность не должна грозить нашему договору. Деньги под залог и твоя совесть— как третей¬ ский судья! Я не хочу вступать в сомнительные сделки, за которыми последует отказ под предлогом того, что дру¬ гие стороны не удовлетворены. ^ Праведный Даниил! Чтоб услужить вам, я, пожа¬ луй, рискну! Один известный ювелир — Лёви из Ливор¬ но — оставил мне кошелек как раз с нужной вам сум¬ мой; на указанных условиях я могу воспользоваться этими деньгами и вернуть их ему спустя некоторое время. — Очень благодарен тебе, Осия, — сказал незнакомец, слегка приподняв и тут же опустив маску. — Это сущест¬ венно сократит наши переговоры. Деньги того ювелира у тебя с собой? Осия остолбенел. Приподнятая маска раскрыла ему две истины: во-первых, он доверил свои сомнения насчет намерений сената по отношению к донне Виолетте како¬ му-то незнакомцу и, во-вторых, откровенно признав, что располагает необходимой суммой, он лишился единствен¬ ного предлога, под которым ему удалось бы отказать в деньгах Джакомо Градениго. — Надеюсь, что, узнав во мне старого клиента, ты не станешь расстраивать нашу сделку, Осия? — спросил распутный наследник сенатора, почти не скрывая иро¬ нии. — Отец Авраам! Да знай я, что передо мной синьор Джакомо, мы давно бы уже закончили наши переговоры! — Ну конечно, ты сразу сказал бы, что у тебя нет денег, как ты частенько делаешь в последнее время. — Нет, нет, синьор, я никогда не отрекаюсь от своих слов! Но я не должен забывать свое обещание, данное Леви. Осторожный ювелир взял с меня клятву, что ядам его деньги только тому, кто вернет их наверняка« 267

Он может быть совершенно спокоен: ведь это ты занял у него деньги, чтобы одолжить их мне! — Синьор, вы ставите мою совесть в неловкое поло¬ жение. Вы должны мне теперь около шести тысяч цехи¬ нов, и если б я поверил вам эти деньги на слово, а вы по¬ том вернули бы их мне — два предположения явно несбы¬ точных, — то естественная забота о собственном благопо¬ лучии могла бы заставить меня подать векселя ко взыс¬ канию и тем самым подвергнуть опасности состояние Леви. — Сговаривайся со своей совестью как хочешь, Осия. Ты признался, что деньги у тебя есть, и вот тебе в залог драгоценности, а мне давай цехины! Возможно, тон молодого Градениго не тронул бы ка¬ менное сердце ювелира, ибо ему были присущи все недо¬ статки человека, осуждаемого общественным мнением, но, когда, оправившись от изумления, старик стал объяснять патрицию свои опасения по поводу участи донны Вио¬ летты (брак которой был известен лишь его свидетелями членам Совета Трех), он, к своей величайшей радости, обнаружил, что деньги требовались Джакомо именно для того, чтобы увезти девушку в какое-нибудь тайное убе¬ жище. Все дело предстало теперь в ином свете. Так как драгоценности, предложенные в залог, стоили требуемой суммы да к тому же появилась некоторая надежда, что благодаря римским владениям донны Виолетты он смо¬ жет взыскать с Джакомо старые долги, Осия счел даже выгодным ссудить молодому патрицию деньги, якобы принадлежащие Леви. Как только обе стороны поняли друг друга, они вместе покинули площадь, чтобы завер¬ шить свою сделку. Глава XXI За Кедом мы пойдем/ Пойдем за Кедом! Шекспир, «Генрих VI» Ночь тянулась медленно. Музыка вновь нарушила хрупкую тишину города, и гондолы патрициев засколь¬ зили по каналам. Робкий взмах руки из кабины гондолы приветствовал встречную лодку, но в этом городе тайн и 268

подозрений редко кто задерживался, чтобы поболтать. Настороженность настолько вошла в плоть и кровь вене¬ цианцев, что они не решались даже открыто наслаж¬ даться вечерней прохладой. Среди легких и пестрых лодок патрициев на Большом канале появилась гондола гораздо большего размера, но весьма непритязательная на вид, и это показывало, что она предназначена для обычных нужд. Лодка двигалась медленно, словно гондольеры были утомлены или просто никуда не спешили. Рулевой искусно направлял лодку одной рукой, а три гребца время от времени лениво каса¬ лись веслами воды. Словом, о гондоле можно было подумать, что она воз¬ вращается с прогулки по Бренте1 или с каких-нибудь дальних островов. Неожиданно гондола свернула с середины канала, по которому скорее скользила, чем плыла, и помчалась по одному из пустынных каналов города. С этой минуты она шла быстро и вскоре очутилась в самом бедном квартале Венеции. Там она остановилась у какого-то склада, и один из гребцов ,поднялся на мост; остальные гондольеры развалились на скамьях лодки, словно отдыхая. Пройдя через мост, гребец миновал несколько узких переулков, каких много в этом тесном городе, и тихонько постучал в окно, которое вскоре отворилось. Женский го¬ лос спросил: — Кто там? — Это я, Аннина, —^ ответил Джино, бывший здесь частым гостем. — Открывай скорей, у меня спешное дело. Аннина повиновалась, убедившись, что Джино был один. — Ты пришел некстати, Джино, — сказала дочь вино¬ торговца. — Я только собиралась пойти на площадь Свя¬ того Марка подышать вечерним воздухом. Отец и братья уже вышли, а я осталась проверить засовы. — В их гондоле поместится четвертый? — Они пошли пешком. — А ты ходишь по улицам одна в такой час? — Это тебя не касается, — раздраженно ответила Аннина. — Хвала святому Теодору, я еще не раба у слуги неаполитанца! 1 Б р о н т а — река, впадающая в Венецианский залив. 269

— Неаполитанец.—знатный и могущественный вель¬ можа, Аннина, он сам добр к своим слугам и имеет право требовать уважения к ним. — Ему еще понадобится его могущество. Но почему ты пришел сюда в такое неурочное время? Твои посеще¬ ния мне вообще не очеиь-то приятны, а когда я занята другими делами, они и совсем ни к чему! Если бы гондольер и в самом деле глубоко любил Аннину, ее прямота могла бы серьезно огорчить его, но Джино выслушал ее с тем же равнодушием, с каким она говорила с ним. — Я привык к твоим капризам, — сказал он, опус¬ каясь на скамью и всем своим видом показывая, что во¬ все не намерен уходить. — Наверно, какой-нибудь пат¬ риций послал тебе воздушный поцелуй, когда ты пере¬ ходила мост Святого Марка, или у отца твоего выдался удачный денек на Лидо, вот гордость тебя и распирает. — Бог ты мой! Послушать этого молодца, можно по¬ думать, что между нами уже все договорено и он только и ждет в ризнице, когда зажгутся свечи и начнется вен¬ чание! Да кто ты мне, Джино Туллйни, чтобы так раз¬ говаривать со мной? — А кто ты такая, Аннина, что разыгрываешь жалкие шутки с поверенным дона Камилло? — Убирайся отсюда, наглец! Мне некогда болтать с тобой! — Ты что-то очень спешишь сегодня, Аннина. ^ Хочу поскорей отвязаться от тебя! Выслушай меня, Джиио, и запомни каждое слово, потому что больше ты от меня ничего не услышишь. Песенка твоего хозяина спета, и скоро его с позором вышлют из Венеции, а за¬ одно с ним и всех его ленивых слуг! Я же предпочитаю остаться в родном городе. Гондольер с искренним равнодушием рассмеялся над ее деланным высокомерием. Но, вспомнив о своем пору¬ чении, он тут же принял серьезный вид и попытался успокоить гнев своей ветреной подруги, обратившись к ней в почтительном тоне: — Да защитит меня святой Марк, Аннина! — сказал он. — Если нам и не суждено преклонить вместе колена перед алтарем, то почему бы нам не заключить выгодную сделку? Я ^привел сюда, в этот мрачный канал, к самым твоим дверям, полную гондолу такого сладкого и выдер¬ 270

жанного вина, каким даже отцу твоему редко приходи¬ лось торговать, а ты обращаешься со мной, как с собакой, которую гонят из церкви! — У меня сегодня нет времени ни для тебя, ни для твоего вина, Джино! И, если бы ты меня здесь не задер¬ жал, я давно веселилась бы на свободе. — Запри-ка ты дверь, милая, и не чинись со старым другом, — сказал гондольер, вставая, чтобы помочь ей. Девушка поймала его на слове, и, весело принявшись за дело вдвоем, они скоро заперли все двери и очутились на улице. Их путь лежал через мост, о котором уже упо¬ миналось. Джино показал на гондолу и сказал: — Ну, не соблазнишься, Аннина? — Твоя неосторожность когда-нибудь сослужит нам плохую службу — разве можно привозить контрабанди¬ стов так близко к нашему дому? — Смелость устранит всякое подозрение. *—* А каких виноградников вино? — С подножия Везувия, и жар вулкана позолотил его кисти. Да если мои друзья продадут этот напиток ста¬ рому Беппо, вашему врагу, твой отец будет проклинать этот час всю жизнь! Аннина, всегда готовая заключить выгодную сделку, с жадностью посмотрела в сторону гондолы. Большой бал¬ дахин был задернут, но воображение Аннины с готовно¬ стью подсказывало ей, что там полным-полно мехов с чу¬ десным вином из Неаполя. — Это твой последний приезд к нам, Джино? — Как ты захочешь. Ну, спустись в гондолу, попро¬ буй вино... Аннина заколебалась, и, как обычно поступают жен¬ щины, когда они колеблются, согласилась. Они быстро подошли к лодке, и, не обращая внимания на гондолье¬ ров, растянувшихся на скамьях, Аннина сразу же скользнула под балдахин. Там, облокотясь на подушки, лежал пятый гондольер: оказалось, что гондола выгля¬ дела внутри как городская лодка и ничуть не походила на лодки контрабандистов. — Я не вижу ничего интересного для себя! ^восклик¬ нула разочарованная Аннина. — У вас какое-нибудь дело ко мне, синьор? — Добро пожаловать! На этот раз мы не расстанемся так скоро. 271

Говоря это, незнакомец- встал и положил руку на плечо Аннины; перед ней стоял дон Камилло Монфорте. Аннина была слишком ловкой обманщицей, чтобы чем- нибудь проявить свой притворный или действительный испуг, которому так легко поддаются женщины. Овладев собой, хотя ноги ее дрожали, она сказала нарочито шут¬ ливым тоном: — Я вижу, герцог святой Агаты оказал честь контра¬ бандной торговле? — Я здесь не для шуток, девушка, в чем ты сама су¬ меешь убедиться! Перед тобой выбор: откровенное при¬ знание или мой справедливый гнев. Дон Камилло говорил спокойно, но его тон и весь его вид не оставляли сомнений в его решимости. — Какого признания ждет ваша светлость от дочери бедного виноторговца? — спросила Аннина невольно дрог¬ нувшим голосом. — Я хочу знать правду! И помни, на этот раз ты не уйдешь отсюда прежде, чем я ее узнаю. С венецианской полицией я теперь не в ладах, и твое присутствие здесь — первый шаг в осуществлении моего замысла. — Поступок довольно дерзкий в центре Венеции, синьор герцог. — За последствия отвечаю я сам. Тебе же остается только во всем признаться — это в твоих интересах. — С моей стороны не будет большой заслугой сделать то, что меня заставляют, и, если вам угодно узнать то немногое, во что я посвящена, я буду счастлива расска¬ зать вам это. — Говори же, у нас мало времени. — Синьор, я не пытаюсь отрицать, что с вами посту¬ пили несправедливо. Как жестоко обошелся с вами Совет! Такое обращение со знатным иностранцем, который, как каждому известно, имеет право на сенаторские почести, просто позор для республики! Я нисколько не удивлена, что ваша светлость не в большой дружбе с властями. Даже сам святой Марк потерял бы терпение, если бы к нему так отнеслись! — Ну, хватит об этом, девушка, говори о деле! — Все, что я расскажу, синьор герцог, яснее самого солнца, и все это к вашим услугам. Только жаль, что я так мало знаю и не могу доставить вашей светлости боль¬ шого удовольствия. 272