Труп Антонио положили у Лестницы Гигантов. —«Правосудия во дворце, хлеба на площади!» — кричали тысячи голосов.

Совет Трех был извещен о появлении мятежных рыбаков. Когда толпа заполняла двор, сенаторы уже тайно совещались о том, нет ли у этого мятежа более серьезных и глубоких целей, чем те, о которых можно су¬ дить по его внешним признакам. Законы страны еще не лишили уже знакомых читателю сенаторов их опасной и деспотической власти. Известили далматинскую гвардию о мятеже? — спросил один из членов Совета, чей явно испуганный вид никак не соответствовал его высокой должности. — Воз¬ можно, ей придется открыть огонь, чтобы разогнать вос¬ ставших! *— Положитесь в этом на городские власти, синьор, — ответил сенатор Градениго. — Боюсь только, как бы здесь не было тайного заговора, который, возможно, поколебал верность войск. — Да, пагубные страсти людей не имеют предела! Чего не хватает этим негодяям? Для государства, клоня¬ щегося к упадку, положение Венеции в высшей степени благополучно! Наш флот укрепляется, банки получают большие дивиденды, и я уверяю вас, господа, государство много лет не знало такого процветания, как теперь! Но не могут же все жить одинаково хорошо! — Ваше счастье, синьор, что дела у нас идут пре¬ красно; но есть множество таких, кому повезло куда меньше! Наша форма правления до некоторой степени необычна, и за все ее преимущества мы вынуждены пла¬ тить тем, что постоянно подвергаемся грозным и тяжким обвинениям за всякие удары судьбы, выпадающие на долю республики. — Что еще нужно этим назойливым людям? Разве они не свободны, разве не счастливы? — Похоже, они хотят более веских доказательств этому, чем просто наши слова или наши чувства. — Человек — воплощение зависти! Бедный хочет стать богатым, слабый — могущественным. — Есть, по крайней мере, одно исключение из вашего правила, синьор: богатый редко хочет стать бедным или сильный — слабым. — Вы сегодня смеетесь надо мной, синьор Градениго! Я полагаю, что говорю, как пристало сенатору Венеции, а вам следовало бы уже привыкнуть к подобным беседам. 282

— Вы правы, этот разговор весьма обычен. Но я со¬ мневаюсь, чтобы суровый и требовательный дух наших законов соответствовал нашему шаткому положению. Ко¬ гда государство процветает, подданные не обращают вни¬ мания на всякого рода личные неудобства, но торговец, у которого плохи дела, lb=- самый придирчивый критик за¬ конов. — Вот их благодарность! Разве не обратили мы эти грязные острова в торговый центр, куда стекается поло¬ вина всего христианского мира? А теперь они недовольны тем, что не могут удержать в своих руках монополии, за¬ воеванные благодаря мудрости наших предков. — Их жалобы, синьор, во многом похожи на ваши... Но вы правы в том, что к этому мятежу нам следует от¬ нестись серьезно. Пойдемте к дожу; ему нужно пока¬ заться народу вместе с теми патрициями, кто окажется поблизости, и пусть один из нас тоже пойдет с ними как свидетель. Большее число может выдать наши намерения. Тайный Совет удалился, чтобы выполнить свое реше¬ ние, как раз в ту минуту, когда прибыли на лодках остальные рыбаки. Всякое сколько-нибудь организованное сообщество людей не так чувствительно к увеличению своей числен¬ ности, как толпа,. Лишенная дисциплины, она движима лишь слепым, неразумным чувством, и все ее действия направляются одной только грубой силой. Наиболее храб¬ рые стали еще отважней, заметив, какое множество лю¬ дей собралось внутри дворца, а колебавшиеся отбросили всякую нерешительность. Толпа, собравшаяся во дворце, начала кричать осо¬ бенно громко и угрожающе, когда дож и сопровождавшая его свита появились в конце открытой галереи первого этажа дворца. Присутствие почтенного человека, пусть лишь номинально обладавшего верховной властью в этом бутафорском государстве, и воспитанная поколениями традиция почтения к правительству, несмотря на мятеж¬ ный дух толпы, заставили ее внезапно умолкнуть, и во¬ царилась глубокая тишина. На обветренных лицах рыба¬ ков, наблюдавших, как к ним приближается небольшая процессия, постепенно проступало чувство благоговения. В наступившей тишине слышался даже шелест одежд дожа, шедшего медленно отчасти по причине старческих недугов, а отчасти потому, что этого требовал церемониал. 283

Зачем собрались вы здесь, дети мои? — спросил дож, подойдя к Лестнице Гигантов. — Почему вы пришли во дворец вашего правителя с такими неуместными кри¬ ками? Дрожащий голос старого дожа был отчетливо слышен в глубокой тишине. Рыбаки начали переглядываться, словно ища того, кто осмелился бы ответить. Наконец кто-то, кого трудно было разглядеть в толпе, крикнул: — Правосудия! — Такова наша цель, — мягко сказал дож, — и, я до¬ бавлю, таковы же наши действия. Зачем собрались вы здесь с таким угрожающим видом, без всякого уважения к вашему правителю? Снова все молчали. Единственный из них, сумевший ненадолго вырваться из оков привычек и предрассудков, лежал теперь мертвым на нижних ступенях Лестницы Гигантов. — Что же все молчат? Вы говорите все разом, когда вас не спрашивают, но немеете, едва с вами заговорят.. — Будьте с ними поласковее, ваша светлость, — шеп¬ нул дожу один из тех, кто был послан свидетелем от Тай¬ ного Совета. — Далматинцы вряд ли успели подготовиться. Дож кивнул в знак согласия, он знал, с кем пола¬ гается соглашаться, и продолжал: — Если никто из вас не изложит ваши просьбы, я буду вынужден просить вас удалиться, и, хотя мое отече¬ ское сердце скорбит... — Правосудия! — снова раздался голос из толпы.- — Говорите же, чего вы хотите! — Благоволите взглянуть сюда, ваша светлость! Один рыбак посмелее, повернув тело Антонио так, чтобы лунный свет падал на бледное лицо мертвеца, ука¬ зал на него дожу. Тот вздрогнул при виде столь неожи¬ данного зрелища и, медленно спустившись вниз в сопро¬ вождении свиты и охраны, остановился возле тела. — Неужели это дело рук убийцы? — перекрестившись, спросил дож. — Какая корысть браво от смерти этого че¬ ловека? Или, может быть, этот несчастный погиб вовре¬ мя ссоры с кем-нибудь из своих? — Ни то, ни другое, великий дож! Мы боимся, что Антонио пал жертвой гнева Святого Марка. — Так это Антонио! Тот дерзкий рыбак, который пы¬ тался во время регаты учить нас управлять государством? 284

— Да, ваше высочество, это он, — ответил рыбак с ла¬ гун. — Не было на Лидо. лучшего рыбака и лучшего това¬ рища! — Такого весельчака, каким был Антонио, еще надо поискать! — крикнул чей-то голос. — Ив горе он был сдер¬ жанней других! Дож начал подозревать истину и бросил быстрый взгляд на стоявшего неподалеку члена Совета. — Выяснить достоинства этого несчастного много легче, чем причину его гибели, — сказал дож, не найдя ответа на изборожденном морщинами лице сенатора. — Может ли кто-нибудь из вас объяснить мне, в чем дело? Как умер этот старик? Тот рыбак, что начал разговор с дожем, охотно взял на себя эту миссию и стал сбивчиво и несвязно расска¬ зывать, при каких обстоятельствах нашли тело Антонио. Когда рыбак кончил, дож снова вопросительно взглянул на сенатора, стоявшего рядом, ибо самому дожу было неизвестно, какая цель преследовалась властями — при¬ мерное наказание или тайное устранение неугодного. — Я не вижу тут ничего особенного, — заметил член Тайного Совета. — Это смерть, вполне естественная для рыбака. Видно, со стариком произошел несчастный слу¬ чай, и следовало бы отслужить мессу за упокой его души. — Благородный сенатор, — с сомнением в голосе вос¬ кликнул рыбак, — ведь Святой Марк был оскорблен! — В народе болтают много пустого об обидах и радо¬ стях Святого Марка! Но уж если верить всему, что могут выдумать люди, то в таких случаях преступников топят не в лагунах, а в канале Орфано. — Это верно, ваша светлость, и нам запретили забра¬ сывать туда сети под страхом отправиться самим на дно к угрям. — Тем более очевидно, что со стариком произошел несчастный случай. Есть ли на его теле знаки насилия? Государство вряд ли станет заниматься такимд людьми, как он, но, может быть, у кого-либо другого были иа то причины. Вы осмотрели тело? — Ваша светлость, такого старика стоило только бро¬ сить в воды лагун, и уж никакая даже самая сильная рука не смогла бы спасти его от смерти. — Возможно, убийство было совершено во время ссоры, и власти должны внимательно отнестись к этому 285

делу. Я вижу, здесь даже кармелит! Вам что-нибудь из¬ вестно, падре? Монах хотел было ответить, но голос его сорвался. С видом безумного озирался он по сторонам, ибо вся эта сцена была похожа на кошмарное видение; затем, скре-- стив на груди руки, монах, казалось, продолжал свою мо¬ литву. — Ты молчишь, монах? — заметил дож, который, как и все его сопровождавшие, был обманут спокойным и рав¬ нодушным видом члена Совета. — Где ты нашел тело старика? Отец Ансельмо в нескольких словах рассказал, при ка¬ ких обстоятельствах он был вынужден подчиниться тре¬ бованиям рыбаков. Рядом с дожем стоял молодой патриций — отпрыск старинного рода, не несший в то время, впрочем, никакой службы. Обманутый, как и остальные, поведением того, которому одному была известна истинная причина гибели Антонио, он загорелся вполне естественным и похваль¬ ным желанием увериться в том, что рыбак не стал жерт¬ вой преступления. — Я слышал об этом Антонио и о его победе в ре¬ гате, — сказал молодой сенатор, по имени Соранцо, наде¬ ленный от природы такими качествами, какие при дру¬ гой форме правления сделали бы его либералом. — Гово¬ рили, кажется, что его соперником был браво Якопо. По толпе прокатился глухой многозначительный ропот. Такой жестокий человек мог отомстить за свое по¬ ражение в гонках! Усилившийся гул толпы показал, какое впечатление произвели его слова. — Ваша светлость, Якопо обходится своим кинжа¬ лом, — заметил рыбак, уже наполовину веря, но все еще сомневаясь. — Это уж зависит от необходимости. Человек, зани¬ мающийся таким ремеслом, прибегает к различным сред¬ ствам, чтобы удовлетворить свою мстительность. Вы раз¬ деляете мое мнение, синьор? Сенатор Соранцо совершенно искренне обратился с этим вопросом к члену Тайного Совета. Правдоподобие этого предположения явно ошеломило последнего, но он кивнул головой в знак согласия.. 286

— Якопо! Якопо! — подхватили голоса в толпе. — Якопо убил его! Старый рыбак победил лучшего гондоль¬ ера Венеции, и тот решил кровью смыть позор! — Дети мои, ^ сказал дож, собираясь удалиться, — мы расследуем дело, и суд будет беспристрастен. Распо¬ рядитесь выдать деньги на мессу, обратился он к своим приближенным, — чтобы душа страдальца покоилась с миром. Преподобный кармелит, я поручаю тебе останки старика, и ты сделаешь благое дело, проведя ночь в мо¬ литвах возле тела несчастного. В знак одобрения этого милостивого повеления ты¬ сячи шапок взлетели вверх и, пока дож, сопровождаемый свитой, удалялся по длинной сводчатой галерее, по кото¬ рой пришел, толпа хранила почтительное молчание. Тайный приказ Совета предотвратил появление дал¬ матинских гвардейцев. Через несколько минут все было готово для проведе¬ ния траурной церемонии. Из ближайшего собора доста¬ вили носилки, на которые положили тело. Отец Ансельмо возглавил шествие, и вся процессия с пением псалмов двинулась на площадь через главные ворота дворца. Пья- цетта и Пьяцца были еще пустынны. Тем не менее за движением толпы отовсюду следили вездесущие агенты полиции и даже просто горожане по¬ смелее других, не решавшиеся, однако, примкнуть к об¬ щему потоку. А рыбаки уж и не помышляли о мятеже. С непостоян¬ ством людей, глухих к голосу рассудка, подверженных внезапным и бурным вспышкам чувств, чью природу го¬ сударство себялюбцев подвергает постоянному угнете¬ нию, — причина, по которой закрыт для них путь просве¬ щения, рыбаки оставили помыслы о мщении и обрати¬ лись к церковному обряду, льстившему теперь их само¬ любию, ибо сам дож отдал приказ о его свершении. Конечно, среди толпы нашлись и такие, кто к молит¬ вам о душе покойного примешивал угрозы в адрес браво, но все это имело значение не большее, чем мелкие эпи¬ зоды в основном ходе спектакля. Двери главного портала старинной церкви были рас¬ пахнуты, торжественное пение, разносившееся меж при¬ чудливых колонн под сводчатым перекрытием, слышалось и снаружи. Тело, вчера еще никому не известного Анто¬ нио, жертвы венецианской политики, внесли под арку, 287

украшенную драгоценными реликвиями греческого искус¬ ства, и оставили в нефе собора. Всю ночь пред алтарем мерцали свечи, освещая бледное лицо покойного; величе¬ ственная церемония католического обряда длилась до рас¬ света. Священники сменяли друг друга, служа заупокойные мессы, и толпа со вниманием слушала их, словно и их собственные честь и достоинство возвышены тем, что од¬ ному из рыбаков оказываются такие почести. На пло¬ щади стали постепенно появляться люди в масках, но казалось, что это столь оживленное в ночные часы место едва ли скоро примет свой обычный вид после та¬ кой внезапной и сильной тревоги. Глава XXIII Это — от юной леди, Она последний отпрыск Известного влиятельного рода. Роджерс Причалив к набережной, рыбаки все до единого оста¬ вили гондолу республики. Донна Виолетта и ее настав¬ ница со страхом прислушивались к шуму удалявшейся толпы; они совершенно не знали, отчего отец Ансельмо покинул их, равно как и причины необычного события, участницами которого они так неожиданно оказались. Мо¬ нах лишь сказал своим спутницам, что его просят отслу¬ жить мессу, и ни словом не обмолвился о том, что они находятся во власти толпы рыбаков. Однако достаточно было донне Флоринде выглянуть в окно каюты и услы¬ шать вокруг крики, чтобы кое о чем догадаться. Ей стало ясно, что при таких обстоятельствах самым разумным было держаться подальше от посторонних взглядов. Лишь когда мятежники удалились и воцарилась полная тишина, обе женщины поняли, что судьба наконец предоставила им удобный случай. — Они ушли! — шепнула донна Флоринда, затаив ды¬ хание я прислушиваясь. — И сейчас сюда нагрянет полиция — разыскивать нас. 288

Других объяснений не последовало, потому что в Ве¬ неции с младенчества учили осторожности. Донна Фло- ринда снова украдкой выглянула в окно. — Все исчезли бог знает куда! Бежим! Через мгновение дрожащие беглянки были на набе¬ режной. Кроме них, на Пьяцетте не было ни души. Дво¬ рец Дожей гудел, словно потревоженный улей, но тол¬ ком ничего нельзя было разобрать. — Там замышляют что-то недоброе, — снова прошеп¬ тала донна Флоринда. — Если бы с нами был отец Ан- сельмо! Вдруг до их слуха донеслись чьи-то шаркающие шаги, и, обернувшись, они увидели, что со стороны Бролио к ним подходит юноша в одежде рыбака с лагун. — Преподобный кармелит поручил мне передать вам это, — сказал он, с опаской оглядываясь по сторонам. Он сунул донне Флоринде клочок бумаги и, повернув к свету свою загорелую ладоР1ь, в которой под лучом луны блеснула серебряная монета, поспешно скрылся. При лунном свете гувернантке удалось прочесть записку — несколько слов, написанных почерком, хорошо знакомым ей еще смолоду: «Спасайтесь, Флоринда! Не теряйте ни минуты. Из¬ бегайте людных мест, немедля ищите убежища». — Бежать? Но куда? — растерянно воскликнула она, прочитав записку вслух.
– г- Все равно куда, лишь бы не оставаться здесь, — ответила донна Виолетта. — Иди за мной! Природа зачастую наделяет человека качествами, ко¬ торые заменяют ему опыт и воспитание. Обладай донна Флоринда решительностью и твердостью своей воспитан¬ ницы, она не очутилась бы теперь в одиночестве, так мало свойственном склонностям женщины, а отец Ансельмо не стал бы монахом. Оба пожертвовали своей любовью во имя того, что считали долгом. Жизнь донны Флоринды была лишена тепла потому, что чувства ее были слиш¬ ком спокойны, и, возможно, по той же уважительной при¬ чине она осталась одинокой. Виолетта была совсем иной. Она всегда предпочитала действовать, а не размышлять, и, хотя обычно успех со¬ путствует людям более спокойного характера, из. этого правила бывают и исключения. В создавшемся положе¬ нии любое действие было лучше, чем бездействие^ 289