– Вы должны понять, что эта душа вам больше не принадлежит, - с печальным спокойствием проговорила девушка. – Что вы не властны ни над ней, ни над ее судьбой. Изменить что-либо не в ваших силах. Поэтому, прошу вас, не мешайте. Вы ведь не видите тех, кто стоит сейчас у его постели. А я вижу. И он видит. Ведь ты видишь их, Артём?

Мальчик еле заметно кивнул.

– Кто они? Назови! – потребовала девушка.

– ...Моя бабушка. Дядя Саша. – (Мать слабо вскрикнула, инстинктивно ухватившись за мужа, чтобы не упасть.) – Тетя Эмма... И еще один... в красивых светящихся одеждах. Вон в том углу... Я не знаю его. – Произнося это, мальчик медленно обводил взглядом комнату, как бы всматриваясь в чьи-то лица.

– Все они пришли, чтобы встретить и сопроводить тебя, брат. Сейчас они там, по ту сторону черты. А я здесь, рядом с тобой. Ты можешь взять меня за руку.

Мальчик с трудом поднял бледную, холодеющую руку и вложил ее в протянутую ладонь.

– Ты не должен бояться, слышишь? Умирать совсем не страшно. Ты даже не заметишь, как это произойдет. И это вовсе не конец, поверь. Там ты будешь гораздо счастливее, чем здесь. Боль, слабость, страдания исчезнут. Появится необычайная легкость. И ты вовсе не будешь одинок.

Мальчик не спускал глаз с того места, где, по его словам, находился незнакомец в светящихся одеждах. Девушка тоже время от времени бросала туда быстрый взгляд и еле заметно улыбалась.

– А как же... м...мама... папа? – прошептал он. Голос плохо слушался его.

– Они должны понять, что ты оставляешь только свое тело, которое, увы, подвело тебя. Что ты не уходишь в вечную тьму, а возвращаешься домой. Туда, где всех нас ждет вечное пребывание. И тогда они смогут спокойно и терпеливо дожить свою жизнь. А потом вы снова свидетесь. Ты сам придешь на встречу с каждым из них, как сейчас пришли за тобой твои близкие, те, кто любил тебя при жизни. Поверь мне, все будет именно так.

– Я верю тебе, добрая фея, - одними губами прошелестел мальчик. Улыбнулся и умиротворенно прикрыл глаза.

Его ладонь расслабилась, отяжелела и выскользнула из руки девушки.

– Вот и умница. – Склонившись над ним, она поцеловала его в лоб. – В добрый путь. И до скорой встречи.

Девушка поднялась и усталой походкой направилась к выходу. На пороге обернулась к неподвижно застывшим – не от ее чар, от шока – родителям:

– Очень прошу вас, не оплакивайте слишком долго своего сына. Этим вы будете насильственно удерживать подле себя его душу, лишая ее свободы и счастья.

Тигран поджидал Одиль на площадке перед своей дверью. Не обратив на него внимания, она прошла в гостиную и бросила свое тело в кресло - так вернувшийся с работы человек спешит избавиться от тяжелой сумки или портфеля.

– Ну что?
– нетерпеливо спросил он, остановившись в дверях.
– Ты смогла помочь мальчику?

Светлая улыбка озарила на миг лицо девушки.

– О, да! – мечтательно проговорила она. – Он уже Там.

– Что значит «там»? Он умер!?! – вскричал Тигран, до глубины души шокированный ее странной реакцией. И укоризненно добавил: – А говоришь помогла!

Девушка ничего не ответила, отгородившись от него сомкнутыми веками.

ГЛАВА 11

Как-то днем, когда Тигран был на работе, она вышла из дома и отправилась в сквер, лелея тайную надежду, что на сей раз поднимет подкатившийся к ногам мячик и сильным, эффектным броском вернет его дерзким, так напугавшим ее в тот день мальчишкам. Она сядет на ту же скамейку, а мамаша с коляской снова окажется рядом и снова попросит ее присмотреть за спящим малышом. Когда женщина отойдет, она склонится над коляской и быстро-быстро, чтобы никто не успел заметить, коснется губами нежной персиковой кожицы младенца, вдохнет его упоительный молочно-сладкий аромат – аромат несбыточного материнства.

Подсознательно она угадывала – не одна лишь потребность пережить заново недавно пережитое влекла ее именно сегодня именно в этот сквер. Она чувствовала, что ей предстоит волнующая, одновременно радостная и болезненная встреча. Встреча, которую куда правильнее было бы избежать. Да только она, как всегда, не желала следовать доводам рассудка.

Хотя на листве, на аллеях сквера весело играли солнечные блики, из-за дальних домов со зловещей медлительностью выползала чернильно-сизая туча, грозя распластаться по всему небу. Девушка поднялась с пустой скамейки, на которую так никто и не сел, и медленно пошла вдоль аллеи, ощущая странный холодок под ложечкой и усиливающееся волнение. Все дальнейшее происходило, как в замедленном кино.

Навстречу ей шли две девочки-подростки. Держась за руки и весело болтая, они облизывали на ходу брикетики сливочного пломбира. Одну из них девушка видела впервые. Другая – в блекло голубых джинсовых шортах и коротенькой белой кофточке, кокетливо оставлявшей открытой полоску упругого смуглого живота – была Ритой!

Девушка оцепенела. У нее уже не было возможности свернуть с аллеи или хотя бы спрятать свое лицо. Оставалось лишь одно – ровным спокойным шагом и с отсутствующим видом пройти мимо. Но она поймала себя на том, что не хочет этого. Само провидение столкнуло ее лицом к лицу с родной сестрой, недосягаемой, заметно повзрослевшей, но все такой же бесконечно родной и близкой. Они были удивительно похожи – те же глаза, овал лица, такие же пышные, волнистые волосы цвета темной бронзы. Сейчас это сходство стало еще заметнее. Рита с раннего детства стремилась во всем подражать ей – смехом, мимикой, манерой говорить и даже походкой. Тогда ее это даже слегка раздражало. Повзрослев, она поняла, что была для младшей сестры своего рода эталоном.