– Шон? – выдохнул я. – Шон Берк? Не может быть...

– Может, Стейси, может.

Из-под рваной накидки показалась рука с «браунингом». Первый выстрел поразил Хуссейни в плечо, развернув майора в мою сторону, поэтому я мог видеть его лицо, и то, что на нем отражалось, когда он умирал. Вторая пуля оторвала ему часть затылка, пригвоздив тело к стене комнаты.

Двое солдат наблюдали за происходящим с расширенными от ужаса глазами, винтовки по-прежнему висели у них за плечами. Они умерли так же быстро, когда ствол автомата разбил стекло и срезал обоих двумя длинными очередями.

В комнате повисло напряженное молчание. Первым заговорил Туфик, с трудом выдавливая из себя слова:

– Я очень беспокоился, эффенди[2]. Думал, с вами что-то случилось, и вы уже не придете.

Берк не ответил, а медленно подошел и нагнулся надо мной.

– Стейси? – произнес он и дотронулся до моей щеки. – Стейси...

На его лице отразилась истинная боль, чего я раньше за ним не замечал, а затем Берка охватила та ужасная, убийственная ярость, в которой он был страшен. Повернувшись к Туфику, он прорычал:

– Что вы с ним сделали?

Туфик побелел.

– Что я сделал, эффенди? – пролепетал он. – Я же единственный, кто помогал вам.

– Я недоволен твоими расценками, приятель.

«Браунинг» приподнялся, Туфик в ужасе закричал и скрючился в углу. Я покачал головой и прошептал:

– Оставь его, Шон. Он мог оказаться и похуже. Забери-ка лучше меня отсюда.

Берк помедлил, и «браунинг» исчез в складках рваной накидки. Туфик обессиленно упал на колени и стал издавать слабые всхлипы.

* * *

Если бы я подумал хорошенько, то мог бы догадаться, кто были остальные двое. Пайет Джагер, южноафриканец – один из немногих, уцелевших из старой гвардии наемников со времен Катанги – и Легран, бывший стрелок Иностранного Легиона, завербованный Берком в Стенливилле, когда мы там переформировывались. Джагер сел за руль «лендровера», а Легран помог Шону дотащить меня и положить на заднее сиденье. Все было проделано быстро и без лишних слов – очевидно, что операция была продумана заранее.

Деревушка оставалась такой же безжизненной, когда мы выехали из нее на шедшую вдоль берега дорогу, мимо колонны заключенных, которые маршировали от пирса после трудов праведных.

– Быстро же вы сработали, ребята, – прошептал я.

Берк кивнул.

– Времени у нас в обрез. Но не волнуйся.

Проехав с милю, Джагер свернул с дороги и повез нас по песчаным дюнам к широкому, плоскому пляжу. Когда он выключил мотор, в воздухе обозначился другой звук, и над морем, на высоте не более двух-трех сотен футов, показался самолет. Легран вынул ракетницу и выстрелил; самолет сразу же повернул в нашу сторону и пошел на снижение.

Это была «сессна» – мне удалось разглядеть самолет, пока он прыгал по пляжу по направлению к нам. Зевать, однако, было некогда. Меня дотащили до кабины и втолкнули внутрь. Остальные сразу же присоединились ко мне, и, когда Легран запирал дверцу на задвижку, «сессна» уже разворачивалась по ветру, а рев двигателя резко усилился.

Берк поднес флягу к моим губам, и я закашлялся с непривычки, пока бренди прожигало себе дорогу в мой исстрадавшийся желудок. Я вяло улыбнулся.

– Куда теперь, полковник?

– Сначала – на Крит, – ответил Берк. – Через час будем там. Сможешь принять ванну.

Я отобрал у него флягу, сделал еще глоток и откинулся на спинку сиденья, давая возможность божественному теплу распространиться по телу. Жизнь начиналась снова – только об этом я был способен думать в данную минуту. Когда «сессна» набрала высоту и повернула в сторону моря, солнце уже зашло за горизонт и наступила ночь.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Впервые я встретил Шона Берка в португальском Мозамбике, в городке Лоренцо Маркес в начале 1962 года, в прибрежном кафе под названием «Огни Лиссабона». Там я подрабатывал игрой на пианино, эксплуатируя этот попутно усвоенный мною предмет из дорогостоящего курса Гарварда.

По причинам, которые не заслуживают объяснения в данный момент, я в ту пору бесцельно кочевал по Африке, находясь в прекрасном возрасте перехода к старости – мне было уже девятнадцать. Я перемещался с остановками от Каира до мыса Доброй Надежды. В Лоренцо Маркес меня занесло потому, что денег у меня хватило ровно настолько, чтобы добраться сюда пароходом из Момбасы, что меня не особенно беспокоило – я пребывал в состоянии беспечности, стараясь убежать подальше из собственного прошлого, и поэтому не заглядывал вперед дальше одного дня.