На месте боя осталось более 500 убитых пеших османов. В ходе бегства знаменосцы бросили семь стягов, которые стали почетными трофеями атакующих.

Видя полный успех первой атаки, Паскевич-Эриванский приказал тотчас идти вперед кавалерийской колонне. Казаки и конная кавказская милиция на плечах бегущих ворвалась в походные лагеря турок. Успех закрепили драгуны и уланы.

Смятых и рассеянных турок гнали прочь от Ахалцыха на протяжении 12 верст. Сопротивления они не оказывали, отдавшись на волю судьбы. Лишь поздняя ночь, горные тропы и окрестные леса спасли тысячные толпы беглецов от уничтожения или пленения. Остатки султанских войск, участвовавших в полевом сражении, числом до пяти тысяч, успели укрыться в крепости. Среди них оказался и сам Киос-Мухаммед-паша, раненный в ногу. Ахал-цыхский гарнизон, усилившийся численно, затворив все ворота, стал ждать скорого штурма.

Победа получилась «совершенная». В руки русских попало 10 полевых орудий, столько же знамен, два укрепленных военных лагеря, транспорты с продовольствием и артиллерийскими снарядами. Всего в тот день неприятель потерял 1700 человек убитыми и ранеными. Число бежавших с поля боя исчислялось примерно в 20 тысяч человек. Не скоро султанским чиновникам удалось вновь собрать местных мусульманских ополченцев в воинские отряды.

Кавказские войска 9 августа потеряли храброго генерала Никог лая Васильевича Королькова. Из строя выбыло 31 штаб- и обер-офицеров, 350 нижних чинов. Было подбито одно орудие и взорван один зарядный ящик. Артиллеристы потеряли 60 лошадей.

На следующий день Паскевич-Эриванский отправил в крепость пленного Мута-бека. Гарнизону предлагалось сдаться. В противном случае его ожидали все ужасы штурма. Затворившиеся в крепости паши гордо отвечали:

— Будем драться до последней крайности и умрем с оружием всем гарнизоном под развалинами жилищ...

Такой ответ объяснялся весьма просто. За крепостными сгенат ми засел 10-тысячный (по другим сведениям — 15-тысячный) гарнизон, еще сохранявший высокий боевой дух.

Напомним, что русский корпус насчитывал примерно 13 ты-* сяч человек при 70 орудиях, из которых осадными были лишь 12. В сложившейся ситуации царский наместник понял, что только быстрота действий сможет склонить победную чашу весов в нашу сторону. Уже вечером 9 августа он приказывает обратить против крепости захваченные шанцы. Они располагались на высоте, гос? подствовавшей над городом. Эта позиция и стала ключевой для всех последующих осадных работ.

Утром следующего дня батареи открыли огонь по крепости. Та не отвечала. Сильная канонада за день причинила большие разрушения в городе. Жители стали просить Киос-Мухаммед-пашу начать переговоры с русскими. Тот, принявший на себя командование защитой Ахалцыха, ответил депутации его жителей известной восточной фразой: t

— Пусть сабля решит дело...

Однако паша убоялся восстания в городе. Он приказал обезоружить всех находившихся за стенами крепости горожан — гру*-зин, армян и вообще христиан. • ,

Почти пять суток подряд осадные батареи вместе с трофейными пушками бомбардировали крепость. Когда турки пробовали отвечать, то их орудия быстро сбивались прицельным огнем.

Осажденный гарнизон 12 августа вторично получил предложение капитулировать. И вновь последовал категорический отказ.

Паскевичу-Эриванскому приходилось торопиться: в действующем Отдельном корпусе стала ощущаться нехватка артиллерийских боеприпасов, провианта и фуража. Стали поступать сведения о выдвижении из Эрзерума больших неприятельских сил, идущих на помощь осажденной Ахалцыхской крепости.

штурм. ШИРВАНСКИЙ ПЕХОТНЫЙ ПОЛК

Штурм Ахалцыха назначили на 15 августа — на день Успения Пресвятой Богородицы. Это был полковой праздник Ширванско-го пехотного полка. Ему предстояло брать ключевую позицию в Обороне Ахалцыха — северный бастион.

В целях обеспечения тактической внезапности принимается решение начать приступ не на рассвете, а во второй половине дня — В 16 часов. И тем самым усыпить бдительность турок и «приучить их равнодушнее смотреть на дневные передвижения» — приказано было в течение трех последних дней перед штурмом регулярно производить в этот час смену рабочих команд и пехотного прикрытия на всех осадных батареях.

Тем временем артиллерийские позиции пододвинулись к северному бастиону на расстояние примерно в 300 метров. Меткий орудийный огонь сгонял турок с бастионов, заставляя их прятать в укрытия пушки. Сложнее всего обстояло дело с разрушением палисада. 12-фунтовые ядра пробивали сосновые бревна только насквозь, а 24-фунтовые редко ломали их. Палисад удалось разрушить только в нескольких местах.

...Генерал-адъютант граф Паскевич-Эриванский объехал шир-ванцев, построившихся по случаю их полкового праздника, и остановился в центре полкового строя. Он обратился к солдатам со словами, близкими и понятными ветеранам кавказских войн:

— Дарю, молодцы, вам эту крепость: идите и берите ее!..

Ровно в 16.00 грянули залпы со всех осадных батарей, возвестившие о начале штурма. Как по команде вперед устремились заранее выстроившиеся атакующие колонны. Привыкший к ежедневной до этою предвечернего времени смене людей на батарейных позициях, неприятель никак не ожидал решающего приступа.

Командир Ширванского пехотного полка полковник Бородин, ставший георгиевским кавалером еще в Бородинском сражении, выехал вперед на сером коне. Его подчиненные любили подшучивать по поводу созвучия его фамилии и знаменитой битвы Отечественной войны 1812 года. Полковник скомандовал: