— И что же Рыбалко?

— Обрадовался, конечно. Но все-таки через пару дней попросился пересдать...

В этот период у нас произошли некоторые изменения в руководящем составе армии. Из Бронетанковой академии вернулся и вступил в свою должность начштаба Д. Д. Бахметьев, а В. А. Митрофанов был назначен командиром 7-го гвардейского танкового корпуса, заменив тяжело раненного и отправленного на лечение

С. А. Иванова. Отозвали в штаб фронта А. П. Панфилова, а на должность командира 6-го гвардейского танкового корпуса прибыл генерал-майор В. В. Новиков — опытный танкист, быстро завоевавший авторитет и уважение подчиненных глубокими военными знаниями и хорошими организаторскими способностями. Но позднее, по личной просьбе В. А. Митрофанова, Военный совет перевел его в 6-й корпус, а В. В. Новикова — в

7-й. Перемещения произошли и в 9-м мехкорпусе: вместо генерала К. А. Малыгина командиром корпуса был назначен генерал И. П. Сухов. Командира 91-й отдельной танковой бригады полковника И. И. Якубовского Военный совет армии выдвинул на должность заместителя командира 6-го гвардейского танкового корпуса, а бригаду возглавил полковник В. И. Тутушкин. В процессе боевых действий менялись и другие командиры бригад, но об этом речь пойдет позже.

В начале мая маршала Г. К. Жукова отозвали в распоряжение Ставки. Командующим 1-м Украинским фронтом был назначен Маршал Советского Союза Иван Степанович Конев.

За несколько дней до начала Львовско-Сандомирской операции маршал Конев побывал у нас в армии и вместе с Рыбалко провел занятия с командирами корпусов, бригад и отдельных частей и соединений. На большом ящике с песком проигрывались возможные варианты решений и действий в ходе операции. Вспоминая об этом занятии, И. С. Конев пишет:

«Проигрыш предстоящей задачи П. С. Рыбалко проводил высококвалифицированно, со знанием дела, предусматривая целый ряд возможных случаев и затруднений, которые могут возникнуть при выполнении армией боевых задач... Он обращал внимание на организацию службы восстановления, ремонта и боевого питания танковых войск... на организацию взаимодействия с авиацией, артиллерией и, конечно, с той армией, на участке которой корпус или бригада входили в прорыв» 17.

Львовско-Сандомирская операция началась 13 июля 1944 года наступлением передовых батальонов 3-й гвардейской и 13-й армий, составлявших северную ударную группировку, на рава-русском направлении. Советские части, завершив прорыв тактической зоны обороны гитлеровцев, стремительно развивали успех.

В более сложной обстановке осуществляла прорыв южная ударная группировка фронта на львовском направлении. Противник здесь прочно занимал главную полосу обороны, опираясь на хорошо развитую систему инженерных сооружений.

В соответствии с планом операции с утра 14 июля передовые части стрелковых дивизий 60-й армии П. А. Курочкина и 3§-й армии К. С. Москаленко атаковали врага. Противник оказал упорное сопротивление. Это замедлило продвижение наших войск, и значительного успеха они не достигли. Чтобы ускорить прорыв вражеской обороны, командующий фронтом утром 15 июля приказал Рыбалко ввести в сражение часть сил 3-й гвардейской танковой в полосе действий 60-й армии.

Противник непрерывно контратаковал, однако наши части совместно с соединениями 60-й армии в тот же день прорвали вражескую оборону в районе Колтова.

Чтобы обеспечить дальнейшее наступление, и прежде всего завершить окружение бродской группировки противника, командующий фронтом приказывает ввести в сражение утром следующего дня основные силы нашей

армии с задачей нанести удар в направлении на Красное. Для ее выполнения Рыбалко выдвинул передовые части: 69-ю мехбригаду С. Г. Литвинова и 56-ю гвардейскую танковую бригаду 3. К. Слюсаренко, которые, прорвав вторую полосу обороны гитлеровцев, на рассвете 16 июля перерезали шоссе Сасов — Золочев и вышли в район севернее Золочева. Однако ширина прорыва не превышала 4—6 километров, а глубина —18 километров.

Оценив обстановку, Рыбалко принял смелое решение: не ожидать выхода пехоты 60-й армии на этот рубеж, где ей надлежало расширить прорыв, что предусматривалось планом операции, и незамедлительно ввести в прорыв главные силы танковой армии. Рыбалко позвонил командующему фронтом и доложил свое решение.

— Рискованно, Павел Семенович, — ответил Конев.— Образовался узкий коридор, который лишит ваши танки маневра. А с флангов противник обрушит на них артиллерийский и минометный огонь. Вы это учли?

— Учел. Но еще учел и то, что для выхода армии в оперативную глубину необходимо использовать этот узкий коридор, пока противник не заполнил его своими войсками. Иначе придется снова совершать прорыв.

— Согласен! Ввод разрешаю. Действуйте!

Узкая полоса прорыва между Колтовом и Тростя-нец-Малы, по которой прошла под огнем противника вся танковая армия Рыбалко, сыграла важную роль в последующем развитии операции и вошла в историю Великой Отечественной войны под названием «колтовский коридор».