— Почему испугался? — удивился Оськин.— Я подумал о том, как бы их побольше подбить, пока они борта не убрали. Да вот не удалось — развернулись и дали тягу. Так что — всего два.. — с сожалением закончил он.

Александру Петровичу Оськину было присвоено звание Героя Советского Союза. Весь его геройский эки-таж отмечен наградами Родины.

Начальник политотдела армии А. Д. Капник позаботился, чтобы в каждом подразделении агитаторы провели беседы о том, что надо действовать в бою так, как Александр Оськин. Армейская печать широко популяризовала замечательный поединок одного советского танка с четырнадцатью «королевскими тиграми». А в журнале «Крокодил» появился рисуно# с подписью! «Витязь на тигровой шкуре». Художник Семенов изобразил на фоне убогого вида «королевского тигра» воина богатырского телосложения с мечом и щитом в руках, под ногами которого расстилалась тигровая шкура с головой Гитлера.

Павел Семенович, увидев этот рисунок, расхохотался:

— Посмотрел бы художник на нашего Оськина: ничего богатырского в этом лейтенанте нет. Впрочем...— поправился он,— есть! Богатырская сила воли и несокрушимое стремление бить врага, не задумываясь об опасности, грозящей собственной жизни.

Позднее наши танкисты захватили три неповрежденных «королевских тигра» и железнодорожники «по зеленой улице» увезли их в Москву. Один из них экспонировался на выставке трофеев в Парке культуры и отдыха имени Горького.

В форсировании Вислы и расширении Сандомнрско-го плацдарма стойкость и мужество, возросшее боевое мастерство показали 55-я и 56-я гвардейские танковые бригады полковников Д. А. Драгунского и 3. К. Слюса-ренко и 23-я гвардейская мотострелковая бригада полковника А. А. Головачева. Умело, тактически грамотно использовали комбриги силы и средства своих бригад, своевременно и точно оценивали обстановку, проявляли разумную инициативу.

За форсирование Вислы, умелое руководство бригадами в боях за расширение и закрепление Сандомирс-

кого плацдарма, за проявленную личную храбрость все три комбрига были удостоены звания Героя Советского Союза.

Во многом были похожи эти три коммуниста-ком-брига. Их отличало сочетание трезвого расчета с безу-держной отвагой, постоянное стремление добиться победы над врагом, которого одинаково люто ненавидели. В самой трудной обстановке они, обладая незаурядным организаторским талантом, способностью быстро принимать решения и умением добиваться выполнения поставленных задач, поднимали своих людей в атаку и смело возглавляли ее. С каждым сражением росло их боевое мастерство, а в Висло-Одерской операции оно проявилось особенно ярко.

До конца августа войска армии Рыбалко вели упорные бои с контратакующим противником, расширяли плацдарм и закрепляли занятые позиции. Противник понес огромные потери в живой силе и технике и, не добившись успеха, прекратил активные наступательные действия.

29 августа войска 1-го Украинского фронта перешли к обороне. 30 августа армия Рыбалко по приказу Ставки была выведена с Сандомирского плацдарма на доукомплектование в район Львова.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

В первых числах сентября, собираясь в поездку в 7-й гвардейский танковый корпус, Павел Семенович пригласил и меня: «Посмотрим, как устроились войска в новом районе».

Путь лежал по тем местам, где еще недавно гремели жестокие бои. На обочинах — груды битой техники. Шофер Андрей Степанович Гонта, почти всю войну водивший «виллис» командующего, то и дело притормаживал, объезжая воронки от авиабомб. По обе стороны шоссе, среди еще не убранных хлебов, виднелись невысокие холмики — могилы павших советских бойцов. Их было много, и это не располагало к разговору. Так мы и молчали, пока не въехали в густой сосновый лес. Здесь уже начиналось расположение корпуса. В машину проникал запах хвои, и Павел Семенович задумчиво заметил:

— Хорошо пахнет. И вообще — хорошо: нигде не стреляют, никого не убивают... Тишина! — И вдруг спохватился: — А почему, собственно, тишина? Почему не стучат топоры, не визжат пилы? Неужели за такой короткий срок они успели все построить и оборудовать? Да нет, не могли!

И действительно, мы не обнаружили никаких признаков обычной для «новоселов» хозяйственной суеты.

Танковые экипажи отдыхали, забравшись под свои машины, артиллеристы ютились возле тягачей, автоматчики, зарывшись носом в хвою, спали как убитые, прямо под деревьями. Смертельно уставшие после двухмесячных жарких боев воины, конечно, были рады долгожданному отдыху, но ведь командирам-то надлежало позаботиться, чтобы условия для полноценного отдыха были созданы.

Рыбалко негодовал. Приказав собрать командиров и хозяйственников, он срывающимся голосом отчитывал их:

— Кто вам дал право так безответственно относиться к подчиненным? Почему до сих пор не построены землянки, столовые, а полевые кухни в таком запущенном виде? Почему так плохо организована санобработка? Почему выдаете людям застиранное, желтое белье?..

На эти бесчисленные «почему» многие лишь виновато переглядывались, а кое-кто, понурившись, еле слышно говорил: «Не успели...»