Возвращаемся мы к себе в штаб, и Павел Семенович начинает надо мной подтрунивать:

— Ты, конечно, думал, что у тебя уже началась райская жизнь. Демобилизованных проводили, репатриированным помогли вернуться на Родину, в войсках идет нормальная боевая учеба... Ан не вышло! Засучивай рукава, председатель, и налаживай дело как следует!

— Ты бы лучше подсчитал, сколько раз кандидату в депутаты придется рассказывать свою биографию,— парировал я.— Уверен, что избиратели выдвинут именно твою кандидатуру...

Это, конечно, говорилось в шутку, но дел и забот у нас хватало. Впрочем, Рыбалко, как бы ни был перегружен, всегда находил время для приема подчиненных, обращавшихся с личными просьбами, и в меру своих

245

возможностей удовлетворял их. Многие ветераны 3-й гвардейской танковой хранят в памяти теплоту встреч с командармом, описывают в своих воспоминаниях такие черты характера Павла Семеновича, как отзывчивость и человечность.

Вот один из таких примеров. О командире батальона капитане П. А. Федорченко я упоминал, описывая бои за Тернополь. Как выяснилось, Рыбалко его не забыл.

К концу войны у Федорченко было шесть ранений, половина из них — тяжелые. Кроме того, врачи обнаружили у него язву желудка. Капитан решил демобилизоваться. Написал рапорт, подал по команде и стал дожидаться приказа об увольнении. Но шли недели, а приказа все не было. Наконец сообщили, что рапорт на рассмотрении у командующего. Прождав еще некоторое время, Федорченко решил лично обратиться к командарму.

Добиться приема оказалось несложно. Выслушав положенное по уставу представление, Рыбалко пригласил капитана сесть.

— А я вас помню, товарищ Федорченко. Ваше личное дело у меня давно, но извините, я еще не имел возможности пригласить вас для беседы.

Полистав документы, Павел Семенович поднял глаза и как-то по-отцовски улыбнулся:

— Где же ты, капитан, успел получить столько ранений?

И, сразу посерьезнев, спросил:

— Когда призывался в армию, то, наверное, был здоров? — Федорченко промолчал. — Ранения и язву

. «заработал» на войне. Так что же это получается? Выходит, здоровье потерял на службе, а лечиться хочешь ехать к жене, да? Кстати, ты от нее письма получаешь? — Федорченко кивнул.— Ну, и как она там?

— Трудновато, товарищ маршал...

Рыбалко снял трубку и распорядился:

— Соедините меня с начальником управления тыла и начсанармом.— Дождавшись ответа, продолжал: — Говорит Рыбалко. Да-да, слушайте оба! Вам, товарищ Курганов, нужен начальник армейских складов? Так вот, я нашел такого человека. Завтра к вам зайдет капитан Федорченко. Но ему необходимо полечиться в Карловых Варах. Прошу позаботиться об этом.

Положив трубку, Павел Семенович продолжил разговор с Федорченко:

— Зайдете с утра к начальнику управления тыла полковнику Курганову. Познакомитесь с характером вашей новой должности. А у начсанарма получите путевку и, прежде чем приступать к работе, съездите на знаменитый курорт. Вернуться должны обязательно здоровым!— Улыбнувшись, спросил: — Так как, устраивает? Говори прямо!

— Вполне, товарищ маршал! Большое вам спасибо!

— Ну, всего хорошего, товарищ Федорченко! — и, крепко пожимая руку, добавил: — А то — ишь чего захотел— домой! Вылечишься, тогда можно и к жене!

В январе 1946 года закончился подбор и утверждение в парторганизациях частей доверенных лиц, оборудование избирательных участков, оформление их плакатами и лозунгами. Началось выдвижение кандидатов в депутаты. На собраниях личного состава в подразделениях и частях маршал бронетанковых войск Павел Семенович Рыбалко был единодушно выдвинут кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. Окружная избирательная комиссия зарегистрировала его кандидатуру.

Состоялись встречи кандидата в депутаты с избирателями. Это были волнующие встречи. С биографией кандидата избирателей знакомили доверенные лица. С горячими речами выступали фронтовики, прошедшие под командованием Рыбалко славный боевой путь; они единодушно поддерживали его кандидатуру. И вот слово предоставлено Павлу Семеновичу Рыбалко.

— Здесь так красочно описывали мой жизненный путь,— сказал он,— но этот путь типичен для всех командиров и политработников, вышедших из гущи рабочего класса и крестьянства и связавших свою судьбу с Рабоче-Крестьянской Красной Армией — Советской Армией, в которой я служу вот уже более тридцати лет. Все мои успехи и заслуги, о которых здесь много говорилось, и даже с преувеличением, я всецело отношу к успехам и заслугам солдат и офицеров, всего личного состава наших частей и подразделений, которые сильны боевыми традициями и высоким патриотизмом, выкованными в огне сражений с ненавистными гитлеровскими захватчиками. Коммунисты личным примером вели вои-