Побда полная! Ура!... Но однако, гд-же непріятель?

Пошли побдители искать «непріятеля», нашли и почесали только свои затылки...

Балаклавскимъ гарнизономъ оказался (замтьте, противъ нсколькихъ тысячъ арміи и флота)! 60 человкъ изнуренныхъ ранами и болзнями грековъ, 30 человкъ отставныхъ солдатъ и 4 полупудовыхъ мортирки вотъ и вся сила, которую побдила Британская армія!

— Неужели вы думали остановить собою цлую армію,—накинулся англійскій начальникъ на командующаго гарнизономъ капитана -Стамати.

— Мы думали и только думаемъ объ исполненіи своего долга!—отвтилъ капитанъ.

О такихъ «побдахъ» даже ивъ Лондонъ сообщать казалось было бы совстно, но телеграмма помчалась туда и возбудила восторгъ тамошней публики...

Наконецъ,. въ Севастополь для подкрпленія начали прибывать полки: Московскій, Бородинскій, сотня казаковъ и одна батарея.

Прибылъ и казачій, наказной атаманъ Хомутовъ съ отрядомъ изъ 17 дивизіи а

за нимъ пришли еще невиданные въ Севастопол странные пхотинцы, одтые въ рваные черкески, въ папахахъ, съ мрачными загорлыми усатыми лицами и съ накинутыми на плечи лохматыми бурками...

• Ни у кого изъ нихъ не было на ногахъ сапогъ, а ихъ замняли кожаные лапти, (постолы), прикрпленныя къ ногамъ сыромятными ремнями.

Пошли эти диковинные люди своею легкою не слышною поступью въ городъ и выстроились на площади.

Подъхалъ къ нимъ генералъ, поздоровался и крикнулъ:

— Полы завернуть!

— Авже ни якъ нэ можно Ваше Пар-васходытэлство!—отвтилъ нихъ предводитель, сдой какъ лунь старикъ.

— Это почему?

— Бо богацько такихъ, що зовсімъ безъ штанівъ... Дюже не прігоже будэ!— проговорилъ старшина, косясь на смотрвшую на его «війско» публику, среди которой преобладали дамы.

Генералъ улыбнулся, махнулъ рукою и похалъ дальше. Онъ зналъ, что это за войско, и разсудилъ, что и взыскивать было нечего.

То были знаменитые пластуны или какъ

ихъ иначе называютъ, ползуны. Люди, не имющіе понятія, что такое страхъ, и со злобы кусающіе ружье свое, если оно даетъ промахъ... Люди-зми, неслышно подкрадывающіеся среди невозмутимой тишины, когда всякій шорохъ долженъ быть слышенъ, къ врагамъ и ворующіе часовыхъ съ ихъ постовъ... Люди не улыбающіеся и суровые, мало разговорчивые и читающіе вмсто молитвы какія-то заклинанія, которыя по ихъ мннію избавляютъ ихъ отъ пуль. Это черноморскіе пшіе казаки, изумлявшіе иностранцевъ своею холодною храбростью и не произносившіе ни одного стона, какъ бы не была сильна полученная ими рана.

Въ конц сентября, Севастополь былъ укрпленъ, на немъ было уже 340 орудій и 82 полевыхъ, 24,000 человкъ гарнизона. Начальство надъ бастіонами приняли по отдламъ: генералъ Аслановичъ, адмиралы: Новосильскій, Истоминъ и Панфиловъ. Самъ Карниловъ былъ повсюду и ободрялъ солдатъ. Однажды, обратясь къ Московскому полку, онъ весело сказалъ имъ:

— Помните, московцы, на васъ смотрятъ Царь и Россія. Работайте такъ, чтобы Москв было любо принять васъ, какъ настоящихъ московцевъ!

МАТРОСЪ КОШКА. 2

— До смерти постоимъ, Ваше Превосходительство!—отвтилъ полкъ.

И вс блестяще сдержали свое слово.

IV.

Смерть Адмирала Корнилова.

Союзники раскинули свой лагерь въ раз-стояніи около трехъ верстъ отъ нашихъ укрпленій; французы заняли мстность отъСарданакиной балки, а англичане —отъ этой балки до склона высотъ къ Инкерману.

Къ ночи на 5-е октября французскія батареи были вооружены 73-я большими пушками.

Но вотъ занялась заря достопамятнаго 5-го октября.

Сначала наши перекидывались выстрлами съ непріятелемъ, чтобы помшать ихъ осаднымъ работамъ, возводимымъ съ замчательною быстротою. А въ седьмомъ часу утра, вдругъ загремли ихъ орудія и началась страшная канонада. Тучей неслись ядра и разрывныя бомбы съ непріятельскихъ укрпленій въ наши бруствера, разрушая ихъ поминутно. Въ воздух былъ, какъ говорится, чистый адъ. Ревъ громадныхъ орудій смшивался съ

трескомъ : перекатной ружейной пальбы, бшаннымъ визгомъ и воемъ летящихъ и лопающихся снарядовъ... Непріятель «жарилъ» во всю, но вотъ приблизился еще ихъ флотъ и началъ громить въ наши укрпленія изъ 1,500 орудій!

Можно себ представить, что это было такое!

Нужно было удивляться, какъ не было истреблено все и вся отъ этого, буквальнаго дождя пудовыхъ ядеръ и гранатъ, Земля тряслась, будто впереди случилось изверженіе вулкана, а отъ страшнаго гула и грохота люди положительно не слышали другъ друга.

Но матросы и солдаты твердо выносили все это и мрачные съ опаленными лицами, молча, наводили свои орудія, стрляли опять заряжали...

Вотъ шальная граната угодила въ брустверъ, и разметала въ стороны обшивку... брызнули камни, а затмъ разорвалась и она сама... Съ пніемъ, не то съ жужжаніемъ полетли во вс стороны чугунныя осколки, задвая по пути по удалымъ головушкамъ... Съ легкимъ стономъ падаютъ одни за другимъ моряки и солдаты, а на ихъ мста становятся другіе, и съ суровымъ спокойствіемъ на лицахъ принимаются исполнять свое дло.