И съ этими словами, герой скончался.

Яо тутъ случилось замчательное совпаденіе:

Только что испустилъ духъ Корниловъ, какъ вдругъ, подобно погребальному салюту, грянулъ страшный залпъ изъ всхъ орудій непріятельскаго флота; зарокотало бомбандированіе, еще боле страшное, какого не было еще никогда! Казалось, враги хотли непремнно засыпать многострадательный городъ, какъ Везувій своей лавой Помпею, такъ они, Севастополь грудами чугуна и свинца...

Страшный оглушительный гулъ носился въ воздух въ цломъ вихр чугуна. То тамъ, то сямъ разражались взрывы пороховыхъ ящиковъ и пространство наполнялось дкимъ пороховымъ дымомъ, въ

которомъ повсемстно подобно молніи врзались огненныя струи выстрловъ.

Не лучше было и самому городу. Его обстрливали съ моря калеными ядрами и дома начали загораться во всхъ мстахъ.

То были тяжелыя и ужасныя минуты, но въ сердцахъ защитниковъ не было робости.

Страшно бдствовалъ въ особенности 3-й бастіонъ; въ немъ два раза люди были буквально уничтожаемы вс до одного, его орудія умолкали на время, потому что и стрлять изъ нихъ было некому, но приходили другіе и снова начиналась пальба.

Тутъ ужъ офицеры и солдаты, безъ всякихъ чиновъ, работали на бруствер съ одинаковымъ усердіемъ. Вдругъ при не прерывномъ гул канонады раздался позади защитниковъ страшный грохотъ. То былъ взрывъ пороховаго погреба, и когда дымъ разсялся, передъ ихъ глазами предстала ужасающая картина: вся передняя часть бастіона опрокинулась въ ровъ вмст съ орудіями и разбитыми въ щепки станками, въ обломкахъ лежали обгорлые и обезображенные трупы. Съ непріятельской стороны сквозь общій гулъ доносились торжествующіе крики. Яо на минуту ошеломленные, оставшіеся въ живыхъ, защитники бросились къ двумъ орудіямъ и отвтили имъ гранатами.

Вотъ лежитъ среди труповъ молодой мичманъ и кричитъ ослабвающимъ голосомъ:

— Держись молодцы!

Затмъ онъ падаетъ навзничъ, а надъ нимъ наклоняется сдой капитанъ, съ остаткомъ оторванной руки, и, осняя мо-лодаго человка крестнымъ знаменіемъ, говоритъ ему:

— Отдаю тебя Богу, Царю и Отечеству. Затмъ, увидавъ людей, несущихъ снаряды, приподнялся и гаркнулъ мощнымъ голосомъ:

— Снарядовъ сюда!

То были отецъ и сынъ, неустрашимые моряки.

Еще разъ грохнули дв пушки, то былъ послдній огненный вздохъ 3-го бастіона.

У.

Кошка соперничаетъ съ пластунами.

Адская канонада все еще продолжается. Ожидали штурма, именно на разрушенномъ 3-мъ бастіон, который, по выраженію матросовъ, все еще продолжалъ < огры-

заться». хотя онъ былъ положительно разбитъ весь и изъ 22 орудій осталось всего только 2 и пять человкъ прислуги!

Нужно было прислать туда подкрпленіе.

Съ корабля Ятудіилъ отрядили 75 человкъ на помощь бдствующимъ.

Но изъ этихъ семидесяти пяти человкъ пришло только къ мсту 25 человкъ, а остальные полегли на дорог, шедши подъ огнемъ...

По всей оборонительной линіи . стояли наши баталіоны подъ ружьемъ въ ожиданіи штурма, вдали тоже виднлись штурмовыя колонны въ ожиданіи сигнала.

Вдругъ на Малаховомъ курган раздался страшный взрывъ, такъ что земля задрожала. Въ эту же самую минуту подобный же взрывъ раздался и въ англійской батаре.

Къ шести чосамъ вечера, весь союзный флотъ вдругъ снялся съ якорей и началъ выходить изъ боевой линіи, буксируя за собою свои разбитыя суда. Наши береговыя батареи проважали ихъ мткими выстрлами.

Наконецъ, грохотъ канонады началъ постепенно утихать, а къ вечеру потчи все смолкло, только одна англійская батарея, подобно обозлившейся собаченк, продолжала тявкать своими пушками до самой темноты, посылая свои снаряды все въ тотъ же многострадательный 3-й бастіонъ. Наконецъ, наступила ночь, и водворилась тишина.

Такъ кончилось это знаменитое бомбардированіе въ денъ 5-го октября.

Всть объ этомъ бомбардированіи нашей твердыни облетла всю Россію. Дрогнуло русское сердце и вс помыслы обратились къ Севастополю.

Со всхъ концовъ Руси православной посылались къ мсту дйствія множество пожертвованій деньгами, вещами и перевязочными средствами. Великая Княгиня Екатерина Павловна учредила первую Крестовоздвиженскую Обшину Сестеръ Милосердія и, благословивъ ихъ, послала въ Севастополь.

Государь Императоръ послалъ туда Дтей своихъ, Вел. Кн. Михаила Николае- . вича и Николая Николаевича, причемъ писалъ къ князю Горчакову слдующее:

«Полагаю, что долгъ чести требуетъ, чтобы ты Моихъ рекрутъ немдля отправилъ въ Крымъ, къ Меньшикову, съ тмъ, чтобы они тамъ оставались при немъ до минованія опасности, или до изгнанія непріятеля; потомъ же, чтобы воротились къ теб. Ежели опасность есть, то не Моимъ дтямъ удаляться отъ нея, а собой