Шрифт:
На этот рапорт последовал немедленный ответ:
«Разрешаю вашему превосходительству выехать в г. Владимир для личного проведения во временном военном суде дела о Михаиле Фрунзе. Главный военный прокурор, генерал от инфантерии, барон Остен-Сакен».
22 сентября 1910 года в 10 часов утра начался новый процесс по делу Михаила Фрунзе.
Опять — смертный приговор
Михаил опустился на скамью подсудимых. Рядом с ним сел Павел Гусев. Тут же расположился охранявший их конвой. Несмотря на светлый день, в зале было сумрачно. Прямо перед Михаилом, на небольшом возвышении, стоял стол, за которым сидели председатель суда и его помощники. Направо от Михаила, за отдельным столом, прокурор. Слева — уже знакомый Михаилу адвокат Якулов и еще какие-то люди.
Публики в зале почти не было. Но что это? Михаил взглянул пристальнее и узнал Люшу *.
— Милая Люша, друг мой, пришла! — обрадовался Михаил.
Он ласково кивнул ей, и она улыбнулась ему в ответ.
Какое-то новое ощущение уверенности и спокойствия принесла ему ободряющая улыбка близкого, родного человека.
Скрипучим, нудным голосом секретарь суда читал обвинительный акт:
«...Конечным результатом восстания должно было быть ниспровержение правительства, уничтожение самодержавного строя... и образование демократической республики».
Секретарь поперхнулся, закашлялся. Председательствующий недовольно поджал губы.
Откашлявшись, секретарь продолжал:
«...Двадцать первого февраля тысяча девятьсот седьмого года, в пять часов тридцать минут вечера, в городе Шуе произвел, совместно с соучастником своим Гусевым Павлом, вооруженное нападение на законного представителя власти полицейского урядника...»
Урядник Перлов сидел неподалеку от стола прокурора. Злыми, ненавидящими глазами смотрел он на Фрунзе.
— Нет, не признаю себя виновным,— ответил на вопрос председательствующего Фрунзе.
— Нет, не признаю,— ответил на такой же вопрос и Гусев.
Начался допрос свидетелей. Первым давал показания свидетель Перлова крестьянин Василий Быков. 5
— Путал я, ваше превосходительство, господин генерал,— говорил он. — И сам не знаю, отчего, а только уж было так, путал...
— Не господин генерал надо называть меня, а господин председатель,— перебивая Быкова, поправил его председатель суда генерал Кошелев.
— Да кто же мог знать. Завез вот он меня,— Быков показал на Перлова,— во Владимир, в губернию, значит, и приказывает: говори, будто ты видел, как стреляли в меня. И сказал, как говорить, что так, что этак. Я и говорил.
— А своего ума не имел. Так тебя надо понимать? — ехидно спросил прокурор — генерал Домбровский.
— Известно, народ мы темный, где ж его взять, ума-то,— ответил прокурору Быков. — Я, значит, один, а у него, у господина урядника, револьвер да шашка. При всей форме он. Поиспугался я, со страху и сказал, что видел, как стреляли... А меня и близко там не было.
— Разрешите, ваше превосходительство, задать вопрос свидетелю,— обратился Домбровский к председателю.
— Пожалуйста!
— Свидетель Быков, вы не прикидывайтесь дурачком! Расскажите суду правду: кто стрелял в полицейского урядника Перлова? Вы сами показывали, что видели...
— Показывал... О том и говорил, как это было. Может, кто и стрелял, мне о том неизвестно, а что стреляли они,— Быков повернулся к Фрунзе и Гусеву,— об этом сказал мне господин урядник. Я и говорил, как он учил. А сам я не видел.
— Память отшибло,— презрительно усмехнулся прокурор.
— Это так точно, отбили память,— согласился Быков. — Как господин урядник постращал, значит...
— Свидетель, ведите себя достойно! Здесь не кабак, не позволяйте вольностей,— грозно прервал речь свидетеля председатель.
— Какие вольности, ваше превосходительство? Три года маюсь я по этому делу: ни жизни, ни смерти нет мне теперь.
Допрос Быкова, главного свидетеля обвинения, рассмешил защиту. После Быкова начал показывать Перлов.
— Так точно, ваше превосходительство! — заявил
6 Путь Арсения
81
он. — Стреляли они самые, Фрунзе и Гусев. Я их рассмотрел, И'он все видел,— урядник ткнул пальцем в сторону Быкова.
После тщательного допроса Гусева настала очередь Фрунзе.
— Ни о какой стрельбе я не знаю,—сказал Михаил. — В то время, когда, по словам урядника, кто-то будто бы стрелял в него, меня не было в Шуе. Я находился в Москве, в дачной местности Химки.
— Вы помните это точно, подсудимый? Память не изменяет вам? — спросил прокурор.
— Память у меня отличная, господин прокурор. Пробовали ее отбить, но, как видите, неудачно.
— Подсудимый Фрунзе, делаю вам замечание за выпад против прокурора! — сказал Кошелев.