Шрифт:
— Миша, иди один, оставь меня!
— Ты с ума спятил, — Фрунзе растолкал его, поднял и поставил на ноги. — Открой глаза!
Владимир приоткрыл глаза.
— Клади руку мне на шею... вот так...
Обхватив Владимира, пошатываясь и прихрамывая, Фрунзе вновь потащился с ним, продираясь сквозь лесные дебри.
...Михаил пришел в себя, открыл глаза, но ничего рассмотреть вокруг не мог.
— Ночь, — решил он.
Пошарил руками и наткнулся на товарища. Тот лежал, уткнувшись лицом в траву. Михаил перевернул его на спину, положил руку на грудь и почувствовал под ладонью слабые, едва слышные толчки сердца.
«Ну, поживем еще», — подумал он. Сходил к воде, напился сам и, набрав воды в фляжку, которой снабдил их рыбак, приложил горлышко к губам Владимира. Тот сперва поперхнулся, а потом жадно начал пить.
— Ты не ушел, Мнша? — прошептал Владимир.— Уходи, я так и засну.
Михаил не ответил. Всматриваясь в окружающую темноту, он чутко прислушивался. Где-то хрустнула ветка, где-то раздался шорох; дерево неподалеку вдруг вздохнуло и заскрипело. Что-то мелькнуло вдали серой полоской.
«Мерещится», — подумал Фрунзе.
Но полоска света не испугала Михаила. Он встал, осторожно, чтобы не разбудить Владимира, пошел в ту сторону.
— Свет?! — вдруг крикнул он.
Бросился к Владимиру, приподнял его, взвалил себе на плечи и чуть не упал под тяжестью. Вывернулась коленная чашечка. Не обращая внимания на боль, Фрунзе упорно продирался сквозь ветки. Он останавливался, отдыхал и потом опять шел вперед. Полоска света ширилась. Наконец, Михаил увидел непаханые поля и дорогу. Знаменитый Иркутский тракт. Он спустил товарища на землю и побежал из лесу. Наступал ранний, дымчатый осенний рассвет. На дороге пустынно и беззвучно. Михаил вернулся за Владимиром, подтащил его к самой опушке.
— Смотри, — кричал он ему, — смотри, вот она дорога! Вышли! Видишь?
Владимир открыл глаза, посмотрел на- поля, .на-дорогу, беззвучно шевельнул губами и опять опустил веки.
Солнце стояло высоко в небе, когда на дороге показались возы.
— Пять, шесть... десять, — считал Фрунзе.
Это шел из Иркутска в Читу соляной обоз. Когда он поровнялся, Михаил вышел из леса. Его окружили возчики. Они пытливо оглядывали Фрунзе, посматривали опасливо на лес. Один, помоложе, сказал, наконец:
— Бедствуете, говоришь? Оно и видно по тебе. А где корешок твой, умирающий-то?
Михаил повел их к опушке, где лежал Владимир. Воз-чики сочувственно качали головами. Тот, что начал беседу, побежал к обозу и скоро вернулся с баклажкой воды, буханкой хлеба и куском сала.
— Только, чур, по крохотке, а то помрете.
Володя выпил воды, хлеб -разжевать не смог — проглотил только несколько мягких кусочков сала. Возчики, •как и рыбак на Байкале, не спрашивали ии о чем.
— Брать вас, люди добрые, — сказал, пожилой воз--чик, — пет нам расчета. В Читу идем, а вид ваш больно худой. Стражники разом кинутся на вас. Вы отлежитесь здесь сутки, а то и двое. Пойдет второй обоз. А в старших там брательник мой, Степан. Скажите, мол, Петра наказал взять и доставить до места.
. — Правильно, Петра, — поддержали возчики.
Они принесли на опушку еще буханку хлеба. Попрощались с беглецами, и, монотонно поскрипывая, обоз тронулся дальше.
К -вечеру Владимиру стало лучше, — он полусидел, прислонясь спиной к дереву. Но теперь хуже стало Михаилу. Несмотря па предосторожность, с . какой он съел кусочек.хлеба и сала, его рвало. Он мучился, лежа на земле. Рвало его с такой силой, что при каждом приступе Фрунзе цеплялся пальцами за траву, вырывал ее с корням# и мял в руках.
На другой день обоим стало легче. Они. выпили воды и-немного- поели. Как они ни смотрели на дорогу, соляного-обоза не было видно Проскочили верховые с ^уж-ьям-и; может быть, охотники, а может, и стражники. К вечеру пронесся кто-то в пароконном фаэтоне — рассмотреть не удалось. На третьи сутки, к полудню, показался желанный обоз. Михаил и Владимир вышли на тракт. Степам — широкоплечий, здоровенный детина — встретил их угрюмо и недоверчиво. Но, услышав наказ Петра, размяк, улыбнулся:
— Это мы могем...
Он положил беглецов прямо на соль и, прикрыв брезентом, велел трогаться. Через трое суток подошли к Чите. Возчики поделились с беглецами своей одеждой. Михаил с товарищем неузнанными проникли в. город. Тайга осталась далеко позади. Впереди была опасная, но настоящая свобода.
На Западном фронте
Дерзкий побег Фрунзе всполошил жандармерию и полицию. На железнодорожных станциях были расположены полицейские заслоны. Поимка беглецов казалась неизбежной. Проходящие поезда подвергались тщательному осмотру. Ни один пассажир не мог проскользнуть незамеченным. Но действия Фрунзе опрокинули расчеты жандармов, Он отлично понимал, что ждет его на пути в Центральную Россию, поэтому остался в Чите. Ему удалось быстро сориентироваться в этом городе и, главное, установить связь с партийной организацией.