Владимир Ильич спрашивал: «Знаете ли Вы о тяжелом положении Оренбурга? Сегодня мне передали от говоривших по прямому проводу железнодорожников отчаянную просьбу оренбуржцев прислать 2 полка пехоты и 2 кавалерии или хотя бы на первое время 1000 пехоты и несколько эскадронов. Сообщите немедленно, что предприняли и каковы Ваши планы. Разумеется не рассматривайте моей телеграммы, как нарушающей военные приказания. Ленин».

Даже эта, казалось бы, не связанная с общим положением на фронте телеграмма Ленина подчеркивала необходимость быстрее отбросить Колчака от Волги, а не самим отступать за Волгу. Телеграмма Ленина снова и снова убедила Фрунзе в правильности проводимого им плана борьбы с Колчаком. В тот же день, 13 мая, Фрунзе приказал выделить из резерва отряд для помощи Оренбургу.

Штаб Фрунзе все время находился на передовой линии, в составе действующей ударной группы. Быстро развивающиеся операции не оставляли Михаилу Васильевичу ни одного свободного часа. От огромного напряжения и бессонницы у него, как когда-то в Сибири, начало покалывать в глазах. Но Фрунзе, как всегда, жизнерадостен и неутомим. Враг отброшен от Волги, но сейчас этого уже мало. Нельзя давать ни одной секунды передышки противнику, не позволять ему нигде задерживаться.

После успешного завершения Бугурусланской и Беле-бейской операций он отдал приказ: не прекращая преследования белых, наступать на Уфу.

С удовлетворением отмечает Михаил Васильевич успехи Иваново-Вознесенского рабочего полка, который вместе с чапаевцами неустанно громил отборные колчаковские части.

Успех контрудара был поистине чрезвычайный. Наголову разбит и разгромлен 6-й корпус белых, 3-й корпус колчаковцев в результате огромных потерь выведен из строя; потерпел поражение и корпус Каппеля — цвет гвардии Колчака. Войска Южной группы, продолжая гнать колчаковские армии, вышли в район Уфы.

Разгром колчаковцев в районе Бугуруслаиа и Белебея создал условия для перехода в наступление войск Северной группы красных. В конце мая войска Северной группы, отбрасывая противника, достигли Камы и заняли выгодное положение для переправы через реку и наступления на Екатеринбург (ныне г. Свердловск).

В этот момент, в разгар успешного контрнаступления на Колчака, Троцкий, под предлогом переброски войск с Восточного фронта на Юг, против Деникина, отдал приказ: оставить Урал и дальнейшее наступление прекратить. Этот приказ коренным образом противоречил указаниям Центрального Комитета партии.

В письме ЦК РКП (б) к организациям партии «Все на борьбу с Деникиным!», написанном Лениным, Владимир Ильич указывал, что ослабление наступления на Восточном фронте, заминка его — «это было бы с нашей стороны прямо преступлением перед революцией». И дальше: «Ослаблять наступление на Урал и на Сибирь значило бы быть изменником революции, изменником делу освобождения рабочих и крестьян от ига Колчака» 8.

Приказ Троцкого о прекращении контрнаступления и оставлении Урала остался невыполненным М. В. Фрунзе. Совместно с В. В. Куйбышевым они составили ответ на приказ и направили свое письмо в ЦК РКП (б). Они писали, исходя из реальных фактов, точно анализируя обстановку, создавшуюся на фронте в связи с успехом нашего контрнаступления, что не дальше как через месяц главные силы Колчака будут уничтожены, Урал и Сибирь станут советскими. Мотивируя отказ в переброске дивизий с Восточного фронта, Фрунзе и Куйбышев сообщали: «Нужно сначала прогнать Колчака за Уральский хребет, в сибирские степи, и только после этого заняться переброской сил на юг». В частях Южной группы приказ Троцкого также вызвал бурю негодования. Бойцы и командиры требовали продолжения наступления. Они знали, чувствовали, что с Колчаком скоро будет покончено навсегда.

Центральный Комитет партии и Советское правительство потребовали продолжать операции по освобождению Урала и быстрее завершить разгром Колчака. Троцкий был отстранен от руководства операциями на Восточном фронте. Командующим Восточным фронтом назначили М. В. Фрунзе.

В телеграмме Реввоенсовету Восточного фронта В. И. Ленин указывал: «Если мы до зимы не завоюем Урала, то я считаю гибель революции неизбежной. Напрягите все силы... Следите внимательнее за подкреплениями; мобилизуйте поголовно прифронтовое население: следите за политработой...»

В районе Уфа — река Белая колчаковским армиям удалось все же основательно закрепиться. Время, потерянное на борьбу с предательскими приказами Троцкого, с успехом использовало колчаковское командование, создавшее сильный заградительный рубеж на восточном берегу реки Белой.

Белые, понимая важное стратегическое значение Уфимского района, сосредоточили туг крупные силы. В Уфу прибыли советники Колчака — французский и английский генералы Жанен и Нокс. Незадолго до этого в Уфе побывал сам Колчак. На вагонах его поезда бросалась в глаза надпись: «Кунгур — Уфа — Москва». Это символизировало новый вариант похода на Москву. Генерал Жанен, проинспектировав укрепления под Уфой, остался доволен.

— Превосходная крепость, она сокрушит большевизм, — таково было его мнение.

Примерно с 5—6 июня завязались мелкие стычки отдельных частей Красной Армии с белогвардейцами. Используя свое значительное численное превосходство, белые начали теснить советские войска; красные отступали с боями, нанося чувствительные удары противнику. Однако это были лишь первые, авангардные бои, в которых как с той, так и С другой стороны не участвовали главные силы.

Задержка под Уфой не только позволила противнику укрепиться, но и сделала невозможным дальнейшее выполнение первоначального плана контрнаступления. Новый план — «Уфимская операция» — разрабатывался Фрунзе на ходу, в разгар военных действий.