Железнодорожники же в свою очередь готовились в случае освобождения Тихвина в кратчайший срок восстановить стальную магистраль и немедленно дать «зеленую улицу» поездам с продуктами для голодающего населения города-фронта. На помощь железнодорожникам мы проводили удалого И.Г. Зубкова с его отрядом метростроевцев.

События под Тихвином глубоко волновали каждого из нас. Как только оттуда поступали какие-нибудь сведения, мы немедленно собирались у Гусева. Дмитрий Николаевич обладал редким качеством; он умел, не отрываясь от

текущей работы, говорить и слушать других. Мы часто злоупотребляли его гостеприимством, и всегда он принимал нас с грубоватым добродушием.

Нами были заучены наизусть названия никому раньше не известных в глухомани деревушек вроде Усть-Шомушки, Верховины, Ситомлн. Мы знали там наперечет все дороги, опорные пункты противника.

Медленно, но неотвратимо затягивался узел вокруг тихвинской группировки гитлеровских войск. Решающая развязка в этих боях совпала с радостной вестью о начале большого контрнаступления наших войск под Москвой. Первая краткая радиосводка о том, что на Западном фронте после ожесточенных контратак наши войска начали продвижение вперед, послужила поводом для очередного сбора в кабинете Гусева. Петр Петрович Евстигнеев, оставив свой обычный спокойно-холодноватый тон, взволнованно комментировал последние разведсводки. 8-я и 12-я танковые дивизии противника, боясь окружения, начали выбираться из-под Тихвина.

Утром 9 декабря Гусев сообщил о новых победах: 4-я армия начала штурм Тихвина, части 54-й армии продвигаются в сторону Кириши, 52-я армия развивает удар на линии Малая Вишера — Чудово. Немцы спешно выводят из бездорожных районов главные силы 39-го моторизованного корпуса.

Угроза нашего прорыва в районе Тихвина вынудила неприятеля снять с красногвардейского участка две пехотные дивизии и срочно бросить их против 54-й армии.

Военный совет фронта ответил на этот маневр врага переброской из Ленинграда в армию Федюнинекого 115-й и 19-й стрелковых дивизий.

Ночью 12 декабря 1941 года мы узнали о блестящей победе под Москвой. Гусев рассказал, что больше двадцати разбитых дивизий противника бегут на разных участках Калининского, Западного и Юго-Западного фронтов. Наступают войска Лелюшенко, Кузнецова, Сандалова, Рокоссовского, Говорова, Болдина, Белова и Голикова. Освобождено четыреста населенных пунктов.

Прошло еще несколько дней, и мы узнали, что Ленинград опять связан дорогой с Большой землей. И уже 24 декабря последовало решение об увеличении веем ленинградцам продовольственного пайка. Грузы для Ленинграда подавались в самом высоком темпе. Ленинградцам старался помочь, чем только мог, каждый железнодорожник, каждый шофер, каждый колхозник страны. Непрерывным потоком через Ладожское озеро в город шли колонны машин с хлебом, Теплой одеждой, крупой, маслом, сахаром.

Отлично работала «дорога жизни». На ледяной трассе самоотверженно трудился личный состав 64-го дорожно-эксплуатационного полка под командованием майора А. С. Можаева. Коммунист Можаев служил хорошим примером для всех бойцов и командиров полка. Днем и ночью, в пургу и ожесточенные атаки

противника с воздуха он находился на Ладоге, руководил людьми, вдохновлял их на преодоление трудностей.

3

В кабинете А. А. Кузнецова я встретил генерала П.А. Зайцева. Совсем недавно мы виделись с ним у Невской Дубровки. А как изменился генерал! Стерся здоровый румянец с лица, еще гуще засветилась сединой голова. Но внутренне Зайцев остался все таким же неугомонным, энергичным человеком. Он приехал с невского плацдарма с докладом об итогах трехдневных боев ударного полка, сформированного из коммунистов и комсомольцев.

— Это же черт знает что, — волновался он. — За три дня мы потеряли восемьсот человек. Атаки бесцельны. Если нет перевеса над противником в артиллерии, танках, авиации, зачем же с таким упрямством лезть на рожон?

У Кузнецова на обтянутых щеках заходили желваки. Он кивнул на меня:

— Спросите его, зачем мы берем с фронта в город саперов. Они братские могилы на Пискаревке взрывчаткой отрывают! Съездите туда, сравните потери в бою с теми, которые несет ежедневно население. А ведь оно не ходит в атаки...

Да, это действительно так. Кажемся, самое страшное уже позади. Затихли бои у Невской Дубровки, разгромлены немцы под Тихвином, идет хлеб в Ленинград по льду Ладоги. Но, увы, мне все еще приходится посылать из батальона П.К. Евстифеева команды минеров на Пискаревку. Паек увеличен, но результаты трехмесячного голода продолжают сказываться.

Опять возобновилась массовая эвакуация населения через Ладожское озеро. До навигации намечено вывезти полмиллиона человек.

Мы делаем все, что можно, и даже, может быть, больше, чем можно, ради спасения жизни людей, ради победы под Ленинградом.

Евстифеев и Соломахин подобрали на обезлюдевших улицах города брошенные кем-то машины и теперь приводят их в порядок. Командир 41-го понтонного батальона Евгений Клим продолжает посылать водолазов под лед у Невской Дубровки, и они по частям вытаскивают со дна реки потопленные паромы.

Батальону пришлось еще раз участвовать в переправе через большую водную преграду тяжелых танков. Теперь уже но льду Ладожского озера. Об этом стоит рассказать подробнее.

Обстановка сложилась так. 54-я армия вела наступление в сторону Любани, навстречу 2-й ударной армии Волховского фронта. Командующий фронтом решил перебросить из Ленинграда в помощь Федюнинскому 124-ю танковую бригаду. Лед на Ладоге был наполовину тоньше, чем требовалось для