Всё труднее становилось мне скрывать от девочки своё волнение. Однажды Таня решила во что бы то ни стало развлечь меня. Она стала рассказывать мне «свою собственную» сказку. Беспрестанно заглядывая мне в лицо, она с увлечением выдумывала затейливые приключения какого-то неуклюжего горе — охотника — и добилась-таки своего: я рассмеялась!

— У нас в семье никогда не плачут, — говорила она, если кто-нибудь из сердобольных соседок начинал не в меру вздыхать и грустить.

Учащиеся 138–й школы ищут на карте место посадки самолёта «Родина».

— Ну, а если очень больно ударишься?

— Всё равно не заплачу!.. Вот! — Таня засучила рукав джемпера и показала у локтя изрядную ссадину. — Вот как ударилась, и то не плакала.

В школе её расспрашивали подруги:

— Ну что?

— Как мама?

— Как лётчицы?

Она упрямо повторяла свою успокоительную фразу:

— Не хватило бензина, они снизились в лесу, сразу не найдёшь.

Один раз, придя из школы, Таня рассказала мне, что на уроке русского языка учительница велела придумать и записать в тетрадке предложения, в которых будут слова с гласной после «ж», «ч», «ш», «щ».

— Аня Тарасенкова первая подняла руку, — рассказывала Танюша. — Она сказала: «Я придумала — «живы» — и не знаю, как его вставить». Тогда мы все закричали: «Напиши: «Живы наши лётчицы!»

В один из этих дней, когда у нас, по обыкновению, сидел кто-то из друзей, я услышала такой разговор:

— Кем ты будешь, когда вырастешь? — спросили Таню.

— Лётчицей и балериной! — не задумываясь, ответила Таня. Потом лукаво улыбнулась и добавила: — И прачкой…

— Почему прачкой?

— Я очень люблю стирать и гладить.

— Ты летала когда-нибудь на самолёте?

— Нет, только садилась в мамин самолёт, а потом сидела в слепой кабине. Это в большой комнате стоит на железной подставке самолёт. Садишься, тебя закрывают, и самолёт начинает кружиться и качаться, как будто летишь.

— Страшно?

— Нисколечко!

На столике у Тани давно лежит заготовленное письмо:

«Дорогая, любимая мамочка! Ещё раз поздравляю тебя с успешным выполнением задания. Я не плакала, учусь на «отлично» и выполняю своё задание, как и ты».

А самолёта всё нет и нет…

И вот наконец Рома, придя из штаба, сказал:

— Самолёт «Родина» найден возле Охотского моря. Задание выполнено. К ним спускаются парашютисты…

— Почему же ты такой хмурый, Рома?

— Ты не волнуйся, мамочка… Дело в том, что у самолёта только двое… Кто третья и куда она делась — пока неизвестно.

— Конечно, нет Марины! Она или пошла искать питьевую воду, или с компасом ушла ориентироваться на местности… Я её знаю: разве может она сидеть на месте и ждать помощи со стороны! Пошла на разведку и пропала…

Таня Раскова в классе 138–й школы города Москвы.

Таня обнимала меня и радостно шептала:

— Я говорила: всё будет хорошо!

— Но, Таня, одного человека нет с ними. Ты же слышала, что дядя Рома сказал?

— Всё равно найдут! Сталин и Ворошилов предложат искать, и человека найдут!

В двенадцать часов ночи мы, взрослые, сидели у радиоприёмника, напряжённо ожидая передачи. И услышали: у самолёта «Родина» Осипенко и Гризодубова.

Так я и знала!.. Где же моя Марина?..

Утром позвонил из штаба Рома:

— Марина спрыгнула с парашютом. Уже видели её сигнал — дым от костра. Её ищут… Мобилизовано всё население… Не волнуйся!..

«Не волнуйся!» — сказал мне сын… Я крепилась как могла. В нашей семье уныние издавна считалось позором…

Приходили родные, друзья и знакомые, даже те, кто не был у нас много лет. На одиннадцатый день пришла моя школьная подруга.

— Нужно быть ко всему готовой, — сказала она. — Вряд ли Мариночку теперь найдут!..

Позвонил Спирин:

— Зарядитесь ждать месяца три, Анна Спиридоновна. Я эти места знаю. Там такая густая тайга, что с самолёта человека не увидеть…

И вот мы с подругой обнялись, и впервые за все эти тревожные дни я заплакала. Хорошо, что было поздно и Танюша спала!.. Нас никто не видал и не слыхал. Слёзы неудержимо лились из моих глаз…