Несмотря на громкую музыку, Нимай лег на гостиничную постель и уснул. Однако вскоре его разбудил стук в дверь. Он подумал, что это полицейский, но, открыв дверь, увидел молодую женщину. Она была тринидадской индианкой.

–  Ты парень, которого выс-сылают из с-страны?
– Ни-май сразу понял, что она пьяна.

–  Да, - ответил Нимай. Ему захотелось избавиться от нее как можно скорее.

–  Охранник уш-шел, - сказала она и засмеялась.
– Я подумала, что ты з-захочешь выйти и н -немного повеселиться.

–  Нет, спасибо, - сказал Нимай и начал закрывать дверь.

–  С-сколько тебе лет?
– спросила тогда она.

Нимаю не хотелось захлопывать дверь прямо перед ее носом, поэтому он в нерешительности замер.

–  Двадцать два, - сказал он, помедлив.

–  Мне тоже!

Вдруг до них донеслись звуки приближающихся шагов. Девушка воспользовалась этим, толкнула дверь и проскользнула в номер. Ее быстрое движение удивило и испугало Нимая. При комнатном освещении он разглядел ее получше. Она была хрупкого телосложения, губы ее были накрашены яркой помадой, на ней была дешевая блузка и короткая юбка. Встречаясь с индийскими женщинами, Нимай привык видеть в них добродетельных матерей, одетых в сари и с тилаком. А когда он видел таких, как эта, он чувствовал отвращение и сожаление.

–  Мои д-друзья в баре с-спросили, - сказала она, - почему этот парень не спустится к нам? Если тебе все равно придется уехать, почему бы перед этим не повес-селиться немного?

–  Я не хожу по барам, - ответил Нимай.
– Я преданный Кришны.

Нимай чувствовал уверенность, в частности, потому, что она была еще молода, а также она была индианка.

–  Ты индианка?
– спросил он.

–  Да, - ответила она уже совсем другим тоном.
– Только я ни во что больше не верю. А ты, значит, кришнаит. Вот почему у тебя были с-сложности с миграционной службой. Пойдем в бар и повес-селимся.

–  Мне не нравится такое веселье, - сказал Нимай.
– Напиться так, чтобы с утра болела голова, - в этом нет ничего веселого. Что ты хочешь сказать: «я ни во что не верю»? Готов поспорить: тебе никто никогда не рассказывал о Кришне. Ты когда-нибудь читала «Бхагавад- гиту»?

–  Нет, - ответила она.
– Ты будешь меня этому учить?

Нимай понял, что она не в том состоянии, чтобы слушать «Бхагавад-гиту».

–  Ты забавный парень, - сказала она и улыбнулась.
– Как тебя зовут?

–  Нимай, - сказал он, - а тебя?

–  Меня зовут Мина, - ответила девушка.

Нимай почувствовал, что теряет контроль над ситуацией. Пытаться проповедовать ей или рассказывать о Кришне было бесполезно, а кроме того, разговаривать с ней так долго было опасно. Он вдруг вспомнил о мышах и о том, что они все слышат.

–  Если ты не х-хочешь спускаться в бар, - сказала она, осматривая комнату, - я могу тебе что-нибудь принести. Может быть, ты хочешь х-холодного пива?
– с этими словами она присела на угол кровати.

Оркестр во дворе играл так громко, что от низких нот стены начинали гудеть.

–  По-моему, тебе лучше уйти, - сказал Нимай.
– Мне ничего не нужно. Я брахмачари. Ты знаешь, что это такое?

Мина сказала, что не знает, что такое брахмачари, а Нимай уже не чувствовал желания рассказывать ей об этом. Он сознавал свою беспомощность: поблизости не было преданных, и он был за тысячи миль от дома. Если бы он захотел совершить греховный поступок, он не нашел бы более подходящего места, и никто бы об этом не узнал. Но дело в том, что он этого не хотел. Он снова подумал о Чхоте и других мышах. Он понял, что в их присутствии не смог бы сделать никакую глупость. Он также подумал о Гурудеве, чье присутствие очень сильно ощущалось. «Все, что я должен сделать, - подумал Нимай, - это быть твердым и выставить ее из комнаты». Он уже принял решение, но она явно злоупотребляла его вежливостью.

–  Теперь тебе пора идти, - сказал Нимай, - пожалуйста, - и указал на дверь.

–  В чем дело, Нимай? Ты что, боишься немного повеселиться?

Ее слова показались Нимаю такими глупыми, что он вновь обрел уверенность.

–  Да, я боюсь майи, - ответил он.
– Тебе тоже следует бояться ее. Только посмотри на себя. Ты выглядишь ужасно. Ты даже не можешь нормально соображать, потому что столько выпила. Ты разве не знаешь, что жизнь человека может оборваться в любой момент? Ты говоришь, что позабыла индуизм, но ты наверняка толком и не знала, что это такое. В «Бхагавад-гите» Господь Кришна говорит, что этот материальный мир - опасное место. Однако человек может использовать свою яшзнь, чтобы понять, что он - вечная душа. Если мы поймем это, то в момент смерти сможем вернуться назад, к Богу, чтобы жить по-настоящему счастливой жизнью вместе с Богом, с Кришной. Если ты растратишь свою яшзнь на пьянки, веселье и гулянки с людьми, которым до тебя, по большому счету, нет никакого дела, твоя яшзнь пройдет впустую. А потому это тебе следует бояться.

Девушка от досады скривила губы и собралась уходить.

–  Ну ладно, мистер Проповедник, - сказала она, - с тобой не повеселишься.

Нимай сознавал, что был резок с ней, но она из индийской семьи и могла бы понять, что занимается ерундой. Выпуская ее за дверь, он сказал: «Харе Кришна». С издевкой она ответила: «Харе Кришна, Нимай», что прозвучало почти как «Нимай-гном» из уст храмовых мальчишек.

Нимай запер дверь, погасил свет и снова лег на кровать. Он был горд тем, что сохранил свою брахмачарью. Но только сейчас он почувствовал, как бьется его сердце. Он испытал страх и стал молиться в уме: «Кришна, пожалуйста, спаси меня». С улицы донеслись крики конферансье, который объявлял следующий номер: «А теперь давайте похлопаем Могучему воробью!»