«Нам нужна аналогичная система с функциями силового захвата», - повторил он про себя слова плосколицего жреца в дорогом костюме, и мурашки потекли по спине. Хорошо, как же хорошо, что Лаунхоффер не дал им Охотника, им, этим паскудам, которые, не дрогнув, зарезали на алтаре пятнадцатилетнюю девочку, родную дочь того, кому они ее приносили… но он дал им Ищейку. И вторую тварь дал, хищную птицу, предназначение которой оставалось для Даниля тайной. Прежнее праздное любопытство превратилось теперь в раздражение на грани стыда: если бы только знать, для чего создан ястреб Лаунхоффера!..

– Мыслишь? – поинтересовался Менгра, прищурившись.

Даниль вскинул лицо: он понял, что имеет в виду жрец-стфари.

– Мыслю, - честно сказал аспирант. – Думаю, почему так все получилось.

– Что?

– Вас ведь уже находили.

И снова они вытаращились на него; даже маленький бог развернулся, оторвав нос от стекла. Сергиевский сдержал невольную улыбку.

– Так получилось. Я кое-что знаю об этом, - сказал он. – Вас искали с помощью особой системы, созданной в нашем институте. А поймать почему-то не смогли.

– Почему-то! – яростно фыркнул Жень, тряхнув волосами, он хотел что-то добавить, но Даниль веско закончил:

– Есть другие системы, - и божонок умолк, расширив глаза.

– Как мне все это не нравится… - глухо сказал Менгра.

– Мне тоже, - кивнул Даниль.

Воцарилось молчание. Сергиевский глотнул пива и покривился, ощутив, наконец, какую отраву пьет. Менгра положил могучие руки на руль, покосился на своего бога, и тот ответил ему многозначительным взглядом. Жень откинул голову на спинку сиденья и длинно вздохнул.

– Мы собирались куда-то ехать, - спокойно напомнил аспирант.

Мотор затарахтел.

– Я одного не понимаю, - сказал Даниль, когда тронутый ржавчиной знак с названием города остался позади, и к дороге вплотную подступил лес. – Как можно принести богиню в жертву? Для чего? Менгра, вы вот жрец, вы – знаете?

Оба бога уставились на Менгру; Ансэндар сразу же отвернулся, опустив веки, Жень еще некоторое время сверлил взглядом жреческий затылок. Стфари шумно выдохнул, нагнул голову вбок, хрустнув шейным позвонком; поразмыслил.

– В жертву можно принести кого угодно, - сказал он размеренно. – Относительно «для чего»…

Даниль ждал, поставив бутылку между коленями, а жрец все медлил, теребя кожаную оплетку руля. Потом он поднял руку и зачем-то качнул пальцем пластиковый шарик, болтавшийся у ветрового стекла.

– Здесь все знают, что стфари – беженцы, - негромко и ровно проговорил вместо жреца беловолосый бог. – Беженцы из параллельного мира. Мы действительно бежали. От войны. Проигранной. Нами, - слова давались ему с трудом, и Менгра тревожно оглянулся, но Ансэндар, не поднимая глаз, продолжал: - В моем пантеоне не было бога войны – стфари слишком мало думали о войнах… Но мы и так неплохо справлялись. Какое-то время.

Жень слушал его, закусив губу. Даниль смотрел на руки Менгры, впившиеся в руль так, что казалось – колесо вот-вот погнется в могучей хватке. Жрец утопил в пол педаль газа, и машина отчаянно рванулась вперед; благо, под колесами был ровный асфальт, а загородное шоссе лежало прямым, как стрела.

– Даже после того, как пала Эмра, у стфари были силы сопротивляться. И нкераиз поняли, что победа будет стоить им армии, - синие глаза Ансэндара впервые сверкнули из-под белых ресниц. – У них был бог войны, Энгу, и он не в силах был им помочь, несмотря на множество человеческих жертв. Хотя я бы сказал – именно из-за них. Его… совершенно измучили.

– Это для них как наркотики, - негромко объяснил Ксе для Даниля. – Чем дальше, тем хуже.

Ансэндар сдержанно вздохнул и договорил:

– Его спутница, Ама-Энгуким, хозяйка дома героев, встретила его однажды не на ложе, а на алтаре.

– И что? – хрипло спросил Жень; голос его сорвался.

Ансэндар молчал.

Неотрывно глядя на дорогу чужого мира, сказал Менгра-Ргет – ровно и отрешенно, точно произнося молитву:

– Эстан раа-Стфари, предок. Лудра лу-Менгра, мастер. Андра лу-Менгра, охотник. Даннаради, ткачиха. Нэнтуради, добрая. Леннаради…

– Не надо! – резко сказал Ансэндар. – Хватит!

– Люди гибнут во имя богов. Боги гибнут ради людей. Мои сыновья пали рядом с Андрой. Я имею право. – Менгра пожал плечами.

«Мля, - думал Даниль. – Ой, мля…» Ладоням было больно от ногтей, во рту – горько от мерзкого пива. Все собственные проблемы казались мелкими и смешными. Ксе рядом с Сергиевским чувствовал то же самое. Маленький бог Жень сидел, зажмурившись, дышал через рот. «Зачем, ну зачем я здесь? – тоскливо спрашивал себя Даниль. – Ну на кой хрен мне обо всем этом знать, зачем мне об этом думать, почему я тут? Как оно все может меня касаться? Они мне никто. Наплевать мне на них. Мне нужна консультация Ксе по поводу аномалии, и все. Я диссертацию пишу. Не хочу я о стфарьих проблемах думать, ну их всех в пень…» Он беззвучно повторял это, снова и снова, но все никак не мог уговорить себя. «Ящеру бы точно наплевать было, он благотворительностью не занимается!», - отчаянно напомнил себе Даниль.