Даша, правда, была счастливым великовозрастным подростком. Но там, под чужими звездами, ей показалось, будто она упускает нечто важное, какую-то значительную часть жизни, которая бывает не всегда, а зависит от того, сколько тебе лет, — ну это как в семнадцать не целоваться, не пить лихо мартини, а сидеть в душной комнате и читать «Общество потребления» Бодрийара под шум и ярость вагнеровских «Валькирий».

Зависимости хотелось до дрожи. То есть любви.

Она ехала в машине с Витей, посматривала на его профиль, слушала новый альбом и представляла себя с ним… не навсегда, и не до первой ссоры, и не до той границы, когда становится лень заниматься чужой жизнью, а за чертой своего эгоизма, где-то там, где ты сливаешься с человеком и не можешь без него жить, какой бы он ни был.

У нее не получалось. И от этого было грустно. Она любила его. Но только сейчас — когда не надо было думать о будущем. Пока было весело. Пока все это было игрой.

Он просто замечательный. Такой талантливый… Но у них никогда ничего не выйдет, потому что Витя — в образе. И панцирь прирос к телу — отодрать его можно только с мясом. Витя уже не изменится. Это и хорошо — цельная личность и все такое, и плохо — ничего нового не произойдет.

Никаких открытий чудных.

Нужен кто-то другой.

Ни в коем случае не каменная стена. Она не выдержит, если ею будет кто-либо управлять. Или хотя бы попытается.

Поэтому ей и нравились творческие личности — вроде и крутые, и независимые, но в любом художнике была эта подкупающая ранимость, нежность, незащищенность.

А вот в Даше всего этого не было. С годами она превратилась в настоящую стерву и беспрекословного лидера.

Но в то же время ей самой управлять не хотелось. Милый муж в углу, украшение интерьера, подай-принеси, как Захар, — не для нее. И что остается? То, чего нет на свете…

В Москве Даша была уже неделю. Встретила недавно Оксану — та, кажется, возглавила какой-то новый журнал.

Оксана немного испугалась, когда увидела Дашу, но взяла себя в руки — все-таки она теперь не девочка на побегушках, а заместитель главного редактора! За машину, правда, поблагодарила несколько униженно, чем сама себя огорчила.

После решительного провала всех Оксаниных надежд к ней приехал Валера и отдал ей коробочку в красивой упаковке, в которой лежали ключи от нового красного мини-«Купера» и бумажка с извинениями. Щедро. По слухам, новая книга Даши — та, которую написала Оксана, продавалась как сумки от «Марк Джейкобс» с девяностопроцентной скидкой.

— Ну как дела? — спросила Даша. — Замуж выходишь?

— Скорее нет, чем да, — не очень радостно улыбнулась Оксана.

Разговор с Захаром состоялся на следующий вечер после презентации Дашиной книги.

— Захар… — выдохнула она в трубку.

Девять вечера — а он даже сообщение не послал.

— Что?! — с недовольством рявкнул тот.

— Ты в порядке? — прошелестела Оксана, в ужасе представив, как он орет: «Да пошла ты на хрен, дура! Видеть тебя не желаю!»

Но в ответ послышалось бормотание, из которого Оксана разобрала только «похмелюга» и «пить».

Через час она была у него — с таном, четырьмя литрами минеральной воды, супом харчо из пакетика и упаковкой алказельтцера.

— Пива… — промямлил Захар.

И Оксана пошла за пивом.

К полуночи он пришел в сознание.

— Оксан, ну ты даешь! — Захар покачал головой.

— Это она украла мою книгу! — Глаза у нее сузились от злости.

— Да?

— Да!

— Да все равно! — отмахнулся он. — Зачем ты писала про нее все эти гадости?

— Наверное, затем, чтобы Даша на этих гадостях сделала большие деньги! — отрезала Оксана.

— Не знаю, не знаю…

— Захар! Ты на чьей стороне?! — возмутилась она.

— А что, я должен быть на чьей-то стороне? — удивился он.

Оксана одеревенела.

— Я думала, ты меня любишь, — промямлила она.

— Оксана… — взмолился Захар.

— Ты меня любишь?! — завопила Оксана. — Просто скажи!

Он молча уставился на нее.

— Ты хотел на мне жениться! — понесло ее. — Что ты за человек такой?! Я простила тебе Дашу, я… — Она вдруг стала задыхаться. — Зачем ты меня мучаешь?!

Очень хотелось плакать, но она еще не все сказала, голос срывался, из глаз текли слезы, а Оксана издавала судорожные всхлипы — нечто вроде карканья. Наверное, все это выглядит ужасно! Она побежала в ванную, чтобы не дать ему возможности насладиться этим убогим зрелищем.

Тук-тук-тук.

— Оксана… — Захар просился внутрь.

— Подожди! — рявкнула она и включила воду.

Умывшись, отперла дверь и вышла в коридор, где и остановилась, засмотревшись на свою сумку. Надо уехать. Но сил не было — хотелось привалиться к мягкой спинке кресла и часов семьдесят смотреть телевизор.