общин, остов ее разбивается о те высшие и сильные склонности, которые,

прорываясь внезапно, выносят индивида далеко за пределы золотой середины и

55 Фромм Э. Бегство от свободы. – М., 1990.

56 Шпенглер О. Закат Европы. – М., 1993. – С.105.

47

возносят его высоко над уровнем стадного сознания. Поэтому именно эти

склонности община клеймит и порочит особенно охотно. Высокая, независимая

интеллектуальность, жажда одиночества, кружит ум, внушает ей страх. Все, что

поднимает индивида над уровнем стада и внушает ближнему страх, называется

теперь злом, скромный, уживчивый, приспособляющийся нрав, средняя

интенсивность страстей находится в моральном почете. Существуют такие

моменты дряблости и изнеженности в истории общества, когда оно берет под

свою защиту даже вредящего ему преступника, и делает это совершенно

серьезно и искренно. Наказание кажется ему в чем-нибудь да несправедливым,

само представление о «наказании» и «необходимость наказывать» причиняет

ему боль и страх»57. Уже в патриархальных, языческих культурах

обнаруживаются культы страха. Древние мистерии предлагают людям изведать

ужас символических событий прошлого. Тяга к страху обнаруживается и в

христианстве. Понятие грехопадения вызвало к жизни многочисленные

варианты исторических описаний и всемирных перспектив от «Града Божия»

Августина Блаженного58 через Отто Фрейзинга до современных теологов.

Христианство стремилось разбудить в человеке страх перед собственными

прегрешениями, оно создало особую культуру покаяния. Христианин пытается

впустить в собственное сознание эсхатологические образы, так как рай

обретает смысл только на фоне ада. В эпоху романтизма также было приковано

внимание к «темной» стороне души. Целая эпоха тяготела к мучительным,

сатанинским образам, которые открывали человеку запретные зоны страха.

Романтизация страха пыталась уловить тончайшие оттенки данного

переживания, которое обретало самые различные формы. Борясь с чувством

страха, человек создает такие фантазии, которые помогают ему справиться с

тягостным переживанием. Страх – это мир бесчисленных, неисчерпаемых

допущений, предвкушений, которые помогают человеку пережить горести

бытия. К. Юнг59, считает, что образы зарождаются в глубинах человеческого

подсознания под влиянием чувства страха – телесного и иррационального. Сам

страх может выступить в роли первопричины видений, похожих на некую

реальность. Глубинный, возникающий в подсознании он может приобретать

вполне зримые очертания и преобразовываться в действительно существующие

материальные

объекты.

Подсознательные

страхи

человека

могут

восприниматься на уровне сознания и ассимилироваться им. Происходит

разрыв между сознательными установками и противостоящими им

бессознательными стремлениями. В прошлом для сохранения равновесия

между сознанием и глубинами подсознания люди имели возможность

религиозно-магических действий, обрядов и ритуалов, которые помогали им

избежать острых коллизий между сознанием и иррациональным. Нынешняя

цивилизация освободилась от подобных «предрассудков». Современный

человек держится за все обыденное, коллективно одобренное и потому

57 Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. – М., 1990. Т.2. – С. 230-232.

58 Августин Блаженный. Град Божий. – М., 2000.

59 Юнг К. Психология бессознательного. – М., 1994. – С.144-147.

48

наиболее достоверное. Душа для него является не более чем «неуловимый

туман». Бессознательное представляет собой совершенно самостоятельную

сферу человеческой психики, хотя и непрерывно взаимодействует с сознанием.

Индивидуальное сознание не имеет в своем распоряжении никаких средств, с

помощью которых оно могло бы постигнуть сущность бессознательного.

Бессознательное способно ассимилироваться сознанием лишь в символических

формах. Следовательно, мифы, созданные когда-то нашими предками находят

свое отображение в глазах современного человека.