93

Хотя, безусловно, остается проблема судьбы первоначального правоотношения при уступке права требования.

94

Это означает, что исполняться обязательство, возникшее в результате привлечения представителя к ответственности, должно из его имущества, а не имущества представляемого. Иначе получится, что фраза закона «представитель несет ответственность» не имеет в действительности никакого практического смысла.

95

О взгляде на право как систему распределения рисков см.: Магазинер Я.М. Указ. соч. – С. 162—169.

96

Мы не согласны с мнением А.Е. Тарасовой, что в категорию дееспособности следует включать и способность к совершению юридических поступков (Тарасова А.Е. Правосубъектность граждан. Особенности правосубъектности несовершеннолетних, их проявления в гражданских правоотношениях. – М., 2008. – С. 68—70). Полагаем, что дееспособность в ее нынешнем понимании означает способность к совершению не любых волевых действий, а действий, направленных на достижение определенных правовых последствий, т. е. юридических актов (в гражданском праве – сделок). Для юридических поступков введение такой специальной категории, как дееспособность не имеет никакого смысла: представительство здесь невозможно, а правовые последствия возникают в результате совершения субъектом поступка, независимо от его психических качеств (достаточно того, что субъект является лицом, т. е. правоспособен).

97

Тарасова А.Е. Указ. соч. – С. 40, 41. Рассматривая указанный элемент дееспособности, А.Е. Тарасова обращает внимание на то, что он включает способность нести ответственность не только за внедоговорные (деликтоспособность), но и за договорные правонарушения (Там же. – С. 41—43). Полагаем, что с этой позицией следует согласиться.

98

Что касается несения ответственности законными представителями по сделкам, совершенным малолетними самостоятельно, вопрос о природе этой ответственности выходит за пределы нашего исследования, хотя и представляется небезынтересным.

99

С.В. Сарбашем предложено разрешение данной проблемы (см.: Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. – М., 2005. – С. 39—41), однако оно представляется нам не вполне удовлетворительным. К сожалению, поскольку рассмотрение этого вопроса увело нас чересчур далеко от цели настоящей работы – изучения проблемы множественности лиц на стороне работодателя, мы пока остановимся здесь, надеясь вернуться к нему в будущем.

100

По всей видимости, это и подразумевает п. 1 ст. 17 ГК РФ, когда включает в состав правоспособности способность «нести обязанность». Может показаться, что это опровергает наш тезис о том, что субъектами обязанностей в правоотношении являются представители недееспособных, а не сами недееспособные, т. е. обязанность лежит на недееспособных, а представители лишь исполняют ее (судя по всему, такой позиции придерживался и О.С. Иоффе. См. Иоффе О.С. Советское гражданское право. – М., 1967. – С. 101). Однако в действительности никакого опровержения здесь нет. В самом деле, зададимся вопросом: почему представители недееспособных совершают те или иные действия по отношению к контрагентам своих подопечных и несут ответственность за их ненадлежащее совершение? Видимо, потому, что на них возложена юридическая обязанность. Поскольку же они исполняют эту обязанность путем исполнения обязанности, лежащей на недееспособном, получается, что на представителях лежит обязанность исполнять обязанности недееспособного. Но это равносильно признанию того, что обязанность недееспособного – это в действительности обязанность представителя (как оно, по нашему мнению, и есть).

Следует также указать, что далеко не всегда на недееспособном лежит даже рассматриваемое обременение. Представим себя ситуацию, когда в собственности у недееспособного находится вещь, которую надо отдать на хранение, однако больше никакого имущества он не имеет. Согласно действующему законодательству договор хранения в этом случае будет заключен от имени недееспособного, однако вознаграждение хранителю будет выплачиваться из средств представителя, поскольку у недееспособного никаких собственных средств нет.

101

На наш взгляд, правомочие, входящее в состав какого-либо субъективного права, также по своей природе является правом.

102

В отечественной литературе на то, что пользоваться вещью может и недееспособное лицо, обращал внимание еще С.Н. Братусь (Братусь С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве: Понятие, виды, государственные юридические лица. – М., 1947. – С. 31).

103

См. Крашенинников Е.А. К теории права на иск. – Ярославль, 1995. – С. 7, 8. – Сноска 2.

104

Е.А. Крашенинников именует их правами на иск или притязаниями и определяет как охранительные права требования, обязывающие определенное лицо к совершению известного действия и обладающие способностью подлежать принудительной реализации юрисдикционным органом (Там же. – С. 9). При этом, по мнению названного автора, притязания могут быть направлены только на совершение обязанным лицом положительного действия, а не на бездействие, поскольку притязания являются средствами защиты регулятивных субъективных прав и охраняемых законом интересов, а защита есть деятельность позитивная и не способная воплощаться в воздержании от действий (Там же. – С. 11—14). В этой части мы не разделяем позицию Е.А. Крашенинникова, поскольку здесь имеет место смешение фигуры управомоченного и обязанного. Защита, действительно, «есть деятельность позитивная и не способная воплощаться в воздержании от действий», однако это деятельность управомоченного лица, которому принадлежит право требовать воздержания от действия, а не обязанность воздерживаться от действия, которая возлагается на обязанное лицо. Безусловно, обязанность воздержаться от совершения действия неизмеримо более редко присутствует в относительных правоотношениях, чем обязанность совершить действие (по этой причине мы, характеризуя права второй группы, и ограничились указанием на «действия»), однако полностью ее исключать все же нельзя.

105

Для права пользования имуществом дееспособность не нужна, потому что для его осуществления в нормальном режиме не требуется оценки поведения контрагента и его последствий, чего уже не скажешь о реализации права отказаться от исполнения договора.

106

Это не единственный случай несовпадения в субъектах права требования и права получения. В случае ограничения дееспособности гражданина возможна такая ситуация, при которой правом требования выплаты задолженности по заработной плате будет обладать ограниченно дееспособный, а правом на ее получение – его попечитель.