— Не держите, братцы, зла на парня, — вмешался в разговор один из земляков крымчанина. — Накипело в наших сердцах, аж внутри жжет, разум туманится. Вот и получается... Иногда брякнешь что — самому потом стыдно. — Он помолчал с минуту, затем продолжил глухим голосом: — Слышал я, будто сам гад Гитлер лично собирался у нас в Бахчисарайском дворце попировать, офицериков своих повеселить. Туда даже наших девушек подбирали. Которая сопротивлялась, ту сразу же — под расстрел. Так и сестренка моя, Галя, говорят, погибла. Так что мне заканчивать войну в Крыму никак нельзя. Мне в Берлине побывать надо. Да мне ли одному?!

...Такие солдатские разговоры мы широко использовали затем в воспитательной работе с пополнением.

* * *

Между тем подготовка к взятию Севастополя шла своим чередом. В дивизиях формировались штурмовые группы. Они детально знакомились с планом города, с районами, в которых им предстояло действовать. Там же, где позволяли обстановка и местность, бойцы практически отрабатывали прорыв вражеской обороны, приемы уличного боя.

А все началось с 77-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник А. П. Родионов. Как-то, приехав туда, я в одном из ее полков увидел такую картину. Выбрав участок, по своему рельефу схожий с местностью в полосе вражеской обороны, подразделения этой части репетировали предстоящую атаку. Они упражнялись в приемах рукопашного боя, отрабатывали метание гранат, ведение прицельного ружейно-пулеметного огня. [94]

По возвращении в штаб корпуса доложил об увиденном генерал-лейтенанту Миссану. Иван Ильич похвалил инициативу Родионова и тут же приказал распространить его опыт на все соединения корпуса.

Такие тренировки бойцов начали проводиться повсюду. А в 346-й стрелковой дивизии прошли даже занятия с командирами штурмовых групп.

Кстати, о 346-й дивизии. Накануне штурма Севастополя я побывал в том полку, которым командовал подполковник Л. И. Серин. Самого командира полка застал на наблюдательном пункте, где он как раз инструктировал своих комбатов. С помощью биноклей и стереотруб они изучали передний край вражеской обороны, расположение огневых точек, подходы к ним, так называемые мертвые зоны. Тут же обговаривали способы предстоящих действий.

И вот я услышал, как подполковник Серин, обращаясь к собравшимся, сказал:

— Когда двести шестьдесят третья дивизия возьмет Сахарную головку, а мы — вон ту безымянную высоту, то Севастополь, считайте, уже будет наш.

— Не наш, а перед нами, — счел нужным поправить его я, подходя. — А что дальше?

— Это тоже учтено, — снова с какой-то легкостью отозвался подполковник. — Нашему полку отведена корабельная сторона и улица Будищева. Мы продумали организацию боя и за эти объекты. Возьмем их, товарищ полковник, не беспокойтесь...

Конечно, не очень-то удобно поучать командира полка в присутствии его комбатов. Но и мириться с таким шапкозакидательским настроением подполковника тоже было нельзя. Поэтому я, подчеркнув, что каждый из собравшихся здесь должен четко выполнять все приказы и распоряжения своего командира полка, в то же время указал, что с взятием двух названных высот бой за Севастополь далеко не закончится. Своей кульминации он достигнет именно в городе, где враг будет упорно защищать каждый дом, каждую улицу. Потому-то и надо готовиться к бою со всей ответственностью, не надеясь на легкий успех.

Смотрю, подполковник Серин потупился смущенно. «Ничего, — думаю, — переживешь. Зато в следующий раз не будешь настраивать подчиненных командиров на бой-игру. Это же может в большую кровь вылиться». [95]

А теперь хочется сказать несколько слов о штурмовых группах. Необходимость их создания, понятное дело, вызывалась спецификой предстоящих боевых действий. Ведь мы готовились вести их на сильнопересеченной местности, против оборонительных заслонов врага, сведенных в цепь опорных пунктов. И здесь просто необходимо было иметь сильные, но в то же время и мобильные ударные подразделения, способные действовать как в составе своих полков, так и в отрыве от них, самостоятельно.

Штурмовые группы были незаменимы и в уличном бою. Ведь здесь масса войск могла бы создать только тесноту, скученность, привести к лишним потерям. А штурмовая группа легче управляема, гибка, способна незаметно просочиться там, где полк и даже батальон вряд ли пройдут без острой и затяжной схватки.

Из каких же сил состояла эта группа? Как правило, в нее входила стрелковая рота со средствами усиления: саперными отделениями, расчетами станковых пулеметов и противотанковых орудий, связистами, санитарами. Главная ставка здесь делалась на легкую артиллерию, ибо орудия приходилось перекатывать только на руках. Но эти орудия могли вести борьбу и с танками, и с долговременными огневыми точками.

Следует сказать, что каждая штурмовая группа получала и красные флаги. Они предназначались для водружения на отбитых у врага господствующих высотах, на крышах городских зданий — словом, повсюду, где наши бойцы добивались успеха. А сам вид развевающихся флагов, естественно, вдохновлял воинов на новые ратные подвиги.

Перед началом штурма Севастополя в войсках армии царил необычайно высокий патриотический подъем. Везде проходили партийные и комсомольские собрания. Десятки, сотни бойцов изъявляли желание стать коммунистами или членами ВЛКСМ. И лучшие из лучших удостаивались этой чести.