– Лейтенант Баркос!!!
– крикнул де Урт.

– Да, господин ла Изар, - подошел к нему его доверенный помощник и командующий отрядом.

– Я еще раз спрашиваю: что тут произошло!?
– чеканя каждое слово, произнес де Урт.

– Пока и сам не знаю, господин ла Изар. Скорее всего, было нападение. В данный момент производится разведка местности вокруг лагеря. Пока противника не обнаружено.

– Даю вам десять минут, и жду с полным докладом.

– Будет исполнено, господин ла Изар!
– произнес лейтенант и быстрым шагом двинулся в сторону суетившихся солдат.

Ровно через десять минут Баркос стоял перед де Уртом:

– Один человек обезглавлен, двое тяжело ранены, один пропал без вести, - доложил лейтенант.

– Кто совершил нападение?
– стиснув эфес меча, процедил сквозь зубы начальник стражи.

– Неизвестно. Вокруг лагеря нашли следы одного человека. Я послал по ним три тройки стражников. Но ночью след плохо различим, на то, что они его нагонят надежды мало.

– Насколько тяжело ранены люди?

– У одного сквозная рана в живот - скорей всего, долго не протянет. Второму, стрела, выбив зубы, проткнула шею. Насколько там все серьезно неизвестно.

– Как вы вообще все это допустили!? Куда смотрели ваши часовые!? Один человек убил четверых ваших людей, а они ему еще и уйти дали! Чтоб завтра же по его следу пустили людей! Пусть идут, пока его не найдут. Выделишь для этого четыре тройки. Остальные пойдут со мной до деревень.
– едва не срываясь на крик, гневно проговорил де Урт.

– Может нам все же стоит вернуться?
– робко пробормотал лейтенант.

– Если мы повернем, то когда, по-твоему, я должен буду прийти за данью!? Зимой, по сугробам!? Мы идем до селений, и это не обсуждается.

***

Мы с Орнисом лежали в небольшой канавке километрах в двух от лагеря. Я наслаждался моментом. Тот, у кого болели сразу все зубы, а потом резко перестали, меня поймет. Момент портил лишь рядом лежащий стражник.

– За что!?
– безмолвно спрашивал он меня своим перерезанным горлом.

В начале ночи жажда мне не оставляла времени для сомнений. Когда же она прошла, ко мне пришла совесть. Ведь это не бандиты, какие, а просто солдаты. У них наверно есть семьи и дети, им их надо кормить. Сегодняшней ночью на несколько сирот и вдов в Ролесте стало больше. Черт, надо гнать от себя подобные мысли. Мы на войне, а это солдаты, - мое жестокое я так же давало о себе знать. Без жертв на войне не бывает. Даже если это война не между государствами, а между мной и начальником стражи. Надо забыть, что это люди - это враги. И если я их не уничтожу, они уничтожат меня, и вряд ли они при этом спросят, есть ли у меня дети.

В той - прошлой жизни, я считал себя патриотом. Хотя им быть стало уже не модно. Если человек называл себя патриотом, то в ответ видел лишь снисходительные ухмылки. Нет, я не кричал на каждом углу, как люблю свою страну. Просто, когда по телевизору передавали о катастрофах в других странах, о сотнях, а то и тысячах погибших людей, мне было плевать. Что мне до тех американцев, немцев или китайцев, если у нас с ними война была, а может еще и будет. Теперь я их жалеть что ль должен? Интересно, где дикторов новостей учат передавать подобные новости с таким скорбным выражением на лице? Искренне я переживал лишь за соотечественников, ну и за представителей братских народов сердце тоже екало. Эти же люди не только не из моей страны, но даже не из моего мира - к чему теперь эти угрызения? Правда причиной их гибели послужил не ураган или наводнение, а я сам.

Когда я увидел отблески факелов, совесть была загнана в самый отдаленный уголок сознания. Сомнению нет места. Решение принято и отступать от него уже поздно. Тренькнула арбалетная тетива: стрела вонзилась человеку в грудь по самое оперение - даже мой арбалет не мог на вылет пробить нагрудник. Раздался вскрик, факел выпал из рук мертвого стражника и теперь освещал только неподвижное тело. Реакция его товарищей не заставила себя ждать: размахивая оружием, они ломанулись в мою сторону.

Солдаты бежали за мной полукольцом, пытаясь лишить маневра. Наивные люди, они не знают, с кем связались. Куда им - слепым котятам, угнаться за ночным охотником? Я успел застрелить еще одного, прежде чем служивые поняли, что сегодняшнюю игру судит ночь, и мне она явно подсуживает. Прекратив погоню, они начали отступать к себе в лагерь. Дело близилось к рассвету - преследовать их было себе дороже. К тому же мастер прав, надо позволить им собрать оброк. Для того чтобы пойти в Столицу нужны финансы.

Возвращаясь к Нурпу, я путал след, как мог. Ночью пытался двигаться исключительно по деревьям. Когда же рассвело: бежал, прыгая в разные стороны и делая петли словно заяц. Хоть Нурп и научил меня ходить по лесу, но лишь в теории - пришлось поплутать. В итоге, до нашей с мастером стоянки добрался только вечером.

– Я уже начал волноваться, - произнес скучающим голосом Нурп и подкинул палочку в огонь.

– Двадцать четыре!
– произнес я, упав на плащ рядом с костром.

– Что двадцать четыре?
– не понял де Горс.

– Их осталось - двадцать четыре.

– Неплохой результат. Теперь главное не проворонить, когда они обратно пойдут.

Глава 24

Господин де Урт прекрасно знал, кто на них напал этой ночью - стрела, с которой сняли несчастного Сарвита многое рассказала, а точнее то, что эта стрела пробила стальной нагрудник. Оружием способным на подобное пользовался только один знакомый ему человек. Этот человек уже стал для него костью в горле. Надо было убить его при первой же встрече.