В первом приближении ответ на этот вопрос не так уж и сложен. Мы все способны усваивать знания, которые нам предоставляет общество. Большинство из нас закачивает информацию из общественной базы данных, не обогащая её в ответ. Однако кто-то из членов общества изобрёл эффективные способы деятельности, рациональные способы поведения, получил значимые для общества знания и мы пользуемся ими. С исторической точки зрения рациональные способы мышления развиваются очень быстро. Вооружённая этими знаниями наша аналитическая система может достаточно успешно преследовать длинноповодковые цели, оптимизируя нашу жизнь как индивидов и отодвигая в сторону репликаторные цели генов.

Отдельные члены общества — инноваторы, могут изобретать рациональные способы мышления. Для их распространения требуется лишь лингвистическое оформление и другие люди смогут их применять, не изобретая эти способы самостоятельно. Человек может просто «следовать правилу» рациональности, не интернализируя его, не становясь более рациональным.

Различные учреждения могут достигать рациональности на организационном уровне, при этом вовсе не требуется, чтобы сотрудники этих учреждений сами обладали рациональностью. В учреждениях аналогом генов и короткоповодкового АКС выступают люди, работающие в них. При этом сотрудники обладают собственными целями и автономным поведением. Однако организация не может позволить работнику принести её в жертву его личным целям. Подобное поведение угрожает существованию учреждения и оно не может допустить его распространения, поэтому организации непрерывно предпринимают попытки мониторинга поведения сотрудников. Это происходит также в маленьких учреждениях. Даже если существует уверенность, что цели компании и сотрудников в основном совпадают, ни одна организация не страдает иллюзией, что это совпадение стопроцентно.

Но мы, как люди, поддаёмся именно этой иллюзии, когда дело касается нашего автономного комплекса систем. Также как работники корпорации приносят её в жертву, когда возникает конфликт между целями сотрудников и компании, короткоповодковые генетические подсистемы могут принести в жертву носителя для достижения целей репликаторов. АКС содержит множество подобных подсистем. Компании, конечно, имеют специальные службы для осуществления мониторинга и считают их жизненно необходимыми для успешной деятельности. Люди должны делать то же самое. Аналитическая система должна осуществлять непрерывный мониторинг импульсов, которые она получает от АКС, чтобы носитель не был пожертвован целям генов. Мы, люди, сильно отстаём в этом смысле от корпораций. Мы практически ничего не знаем о происхождении, целях и значении нашего автономного комплекса систем. Во многих ситуациях мы следуем нашим инстинктам, нашему «внутреннему голосу», что было бы эквивалентом для компаний предложить сотрудникам самим назначать себе зарплату.

Мы надеемся, что вы уже привыкли и приняли точку зрения Докинза, что мир живой природы разделён на две части — репликаторов и носителей, и что мы, люди, относимся к категории носителей, что мы являемся машинами для выживания генов. Они выживают, мы умираем. Мы созданы для того, чтобы они могли продолжаться в следующих поколениях. Таковы мрачные представления эволюционной науки.

Возможный выход для человека из «нежного» объятия генов — передать контроль поведения своей аналитической системе, научить её распознавать цели, служащие только репликаторам и заменять из целями, полезными носителю. Мы несомненно будем больше наслаждаться жизнью, в которой наши долговременные интересы имеют приоритет над интересами генов. Завлекательная перспектива — вот оно, счастье! Если бы…

Если бы не один маленький, но противный и коварный вопрос: а откуда берутся длинноповодковые цели?

Ответ на этот вопрос не доставит радости ни одному человеку — мы носим в себе ещё одного репликатора и имя ему — мим.

Термин «мим» (англ. «meme») был впервые применён Ричардом Докинзом в 1976 году в его знаменитой книге «Эгоистичный ген» (Richard Dawkins, 1976). Причём Докинз настаивал на том, чтобы «meme» произносилось именно как «мим». Поэтому, хотя в некоторых переводах используется «мем», мы, уважая желание автора, будем в дальнейшем использовать «мим».

Как видит мим современная психология и философия? Мим определяется в онлайновой версии Оксфордского словаря как «культурный или поведенческий элемент, который может передаваться от одного человека к другому негенетическим способом, особенно имитацией». В качестве примера этих единиц культурного обмена, единиц имитации Докинз предложил мелодии, идеи, крылатые фразы, модную одежду, способы производства вещей и т. д. Идея может распространяться «перепрыгивая» от одного ума к другому. Технологии, обычаи, церемонии — всё, что распространяется, когда один человек копирует другого. Сюда же попадает и религия как группа мимов, способных инфицировать целые общества верой в бога или загробную жизнь.

Докинз заложил также основы понимания эволюции мимов. Передаваясь от человека к человеку мимы инфицируют всё новых хозяев. Мимы могут передаваться группами, также как и гены. Мимы являются самостоятельными репликаторами, независимыми от генов. Они действуют ради достижения своих собственных целей, отличных от целей генов. Мимы «сорвались с поводка» генов. Эволюция мимов идёт самостоятельным путём, не обращая внимания на гены.

Мимы, контролирующие мозг, могут являться причиной нового поведения или мыслей, когда они реплицируются в другом человеке. Мимы могут быть одиночными или образовывать группу — мимплекс. Особый вклад в распространение теории мимов внёс Дэниел Деннет (Daniel Dennett, 1991, 1995), предложивший свой перечень мимов: колесо, календарь, счёты, импрессионизм, вендетта, правильный треугольник, алфавит для того, чтобы помочь нам понять мим как единицу идеи или коллекцию подобных единиц.