Когда структура племени проста, отношения собственности развиты слабо и географическое месторасположение благоприятно, мировоззренческие мимы также очень просты, как у племени хадза. Бушменам южной Африки с географией повезло меньше и их мимы существенно сложнее. Мировоззренческие мимы призваны объяснить человеку, что происходит с ним и с окружающим миром. Если социальные отношения просты, никакой социальной иерархии, существование которой требует идеологического обоснования, не существует, отношения собственности практически отсутствуют (нечего делить!), и племя не пережило в своей истории очень больших экологических катастроф, то и потребность в сложном объяснении мира не существует. У хадза практически отсутствует мифология, вернее, её совсем нет, поскольку их мировоззренческий мим никак не подпадает под определение мифологического. У хадза нет никаких верований, не существует никаких богов, они не почитают предков. До недавнего времени они не хоронили покойников, а просто оставляли их лежать на земле. На этапе охоты и собирательства у человечества не было потребности в сложной картине мира, равно как и потребности поклоняться кому-либо или чему-либо.

Мы всё время указываем на географический фактор. Согласно теории Великовского, многочисленные экологические катастрофы, сопровождающие человечество на протяжении всей его истории, могли быть вызваны падением метеоритов, комет, или прохождением рядом с Землёй крупных небесных тел или, другими подобными явлениями. Размеры экологической катастрофы могли разниться в той или иной местности. Тунгусский метеорит уничтожил участки леса в Сибири, но жители Аргентины не заметили этого события. Крупные катастрофы могли затронуть большую часть человечества, более мелкие, локальные, могли затронуть только небольшую его часть. Возможно, что существуют на планете места, население которых вообще все катастрофы обошли стороной, кто знает?

Катастрофы должны были быть сильнейшим потрясением для людей. Они выпадали из привычного круга явлений, не могли быть объяснены, против них не было никакого оружия. Но люди не были бы людьми, если бы они не попытались найти объяснение произошедшему и попытаться изыскать способы воздействия на подобные события. Это был единственный путь борьбы с непреодолимой силой катастроф, в противном случае начинает работать эвристика «выученной беспомощности», возникающая у всех животных, включая человека, в определённых ситуациях. Впервые она была исследована Селигменом и Майером в опытах, продолжавших павловскую традицию: собак помещали в станок, у котором они не могли двигаться, подавали условный сигнал — звонок — и били их электрическим током. Когда условный рефлекс был выработан, собак приводили в большой вольер, разделённый небольшим барьером. Предполагалось, что при подаче сигнала (звонка), собака будет прыгать через барьер, чтобы избежать удара током. Гипотеза, однако, не подтвердилась. После звонка собака сидела в некоем трансе, как вкопанная. Экспериментаторы решили бить собаку током после звонка — ничего не изменилось, собака не двигалась, не предпринимала никаких попыток спастись. Только в том случае, когда в вольер приводили другую собаку, у которой не был выработан подобный условный рефлекс, та перепрыгивала через барьер. (M. E. P. Seligman, S. F. Maier, Failure to escape traumatic shock. 1967) [69] .

Подобные эксперименты, правда, без электрического тока, были проведены и на людях. В случаях постоянного неуспеха, в безвыходных ситуациях, когда человек приходит к выводу, что он никак не может воздействовать на ситуацию, наступает состояние выученной беспомощности, человек прекращает борьбу, смиряется с обстоятельствами и, в конце-концов, может погибнуть. Вероятно племена, не сумевшие ничего противопоставить катастрофам, просто исчезли с лица Земли.

И ум человека начал работать. Первой гипотезой, объясняющей необъяснимое, была гипотеза о роли предков в жизни человека. Вероятно до этого вопрос о том, что происходит с человеком после смерти, не слишком интересовал людей. Как вы помните, хадза даже не хоронили покойников — умер и умер. Но перед лицом небесной катастрофы люди почувствовали, насколько они одиноки, насколько крошечное их племя. Борьба с неизвестным врагом требовала пополнения племени и тут пришли на помощь умершие предки. Вместе с ними племя было уже существенно больше, да и ответственность за непосредственную борьбу с неизвестным врагом можно было переложить на предков, задачей же живущих стало почитание предков и снискание их благорасположения.

Постепенно возник мим почитания предков. Он до сих пор существует, конечно, не в такой пышной форме, как прежние времена или в настоящее время у народов, сохранивших верования на таком уровне. Однако дни поминовения покойников, тризны по ним и различные ритуалы задабривания предков (например, в виде сооружения дорогостоящих памятников), существуют у большей части народов, населяющих нашу планету.

Мим почитания предков входит в группу мировоззренческих мимов, в подгруппу формидных (от латинского formido — страх, боязнь) мимов. Помимо мима почитания предков к этой подгруппе относятся тотемизм и религия. В подгруппе неформидных мировоззрений к настоящему времени сохранился только мировоззренческий мим хадза. Мы полагаем, что науку следует выделить в самостоятельную подгруппу мировоззрений.

Само собой разумеется, мим почитания предков суть тоже мимкомплекс, постепенно обраставший различными ритуалами, в частности, ритуалами жертвоприношений. Параллельно развивались техники, помогавшие общаться с предками. Человек осваивал окружающую фауну и вскоре обнаружил особые растения, «способствовавшие» установлению контакта с умершими: мак, марихуана, перебродивший виноградный сок, мухомор, пейотль и т. д. Надо признать, что все эти растения до сих пор ценятся некоторыми потомками их первооткрывателей.

Были также открыты техники, позволявшие достигать состояния транса без помощи ботаники, путём ритмических подпрыгиваний, песнопений, самоистязания, многодневной диеты, сидения в тёмной пещере, полового воздержания или напротив, посредством оргий — люди, как всегда, были очень изобретательны. Многие из этих техник применяются до сих пор.

На определённом этапе, когда мим почитания предков достаточно развился и обрёл сложную структуру, возник симбиоз мировоззренческих и организационных мимов и появились первые служители мима — шаманы. Первоначально племени было достаточно одного шамана (многие до сих пор обходятся одним), но затем, с ростом племени, созданием племенных объединений, их количество стало увеличиваться, возникла шаманская бюрократия, активно занятая поддержанием жизнеспособности мима и его развитием, в результате чего родились добрые и злые духи, которых было необходимо специально задабривать. Наконец, возникла магия, позволяющая шаманам посредством обращения к духам предков и, опять-таки, некоторых даров ботаники, воздействовать на людей и природу.

По мнению Деннета (Daniel C. Dennett, Breaking the spell 2006, p. 140) [70] , именно появление шаманизма и практикуемых шаманами способов лечения, основанных на внушении, гипнозе, привело к появлению у людей гена, делающего их более податливыми постороннему воздействию. Однако это не так. Как вы уже знаете, эволюция человека двигалась как раз в противоположном направлении, в сторону уменьшения и ограничения внушаемости.

Если географическое месторасположение племени оказывалось удачным и никаких значительных катастроф не следовало, новых мимов верований не возникало и некоторые племена до сих пор ограничиваются только верой в духов предков. Однако не всем так везло, на кого-то всё время что-то падало с неба. Это «нечто», падавшее или пролетавшее по небу, напоминало то одно, то другое животное. Люди, конечно, не могли оставить это сходство без внимания. Возник тотемизм. Какое животное становилось тотемом зависело от того, что именно люди наблюдали на небе — волка, орла, крокодила или кузнечика. Впрочем, это не играло никакой роли.