Руководитель-истероид хорошо работает с обсессивными подчинёнными. Он генерирует множество идей, выполнение которых поручает подчинённым, которые вознаграждают его своим восхищением. При этом, однако, подчинённые не должны иметь собственные идеи, если они настаивают на них, им приходится увольняться. В организации дела у такого руководителя скорее царит хаос, поскольку он непрерывно продуцирует новые идеи, не дожидаясь реализации старых.

Истероидный руководитель не терпит конкуренции, если это мужчина, то он окружает себя женским персоналом, а сколь либо даровитых мужчин изгоняет. В организации при этом происходит много скандалов и налицо и большая текучка.

Истероид не чувствуют себя связанными местом работы или профессией и часто их меняет, но если его лишают работы, на которой он испытывал успех, то воспринимает это как катастрофу всей жизни.

Истероиды тяжело стареют и с трудом воспринимают ограничения, налагаемые возрастом. Если они занимались каким-либо видом спорта, в котором блистали и теперь не могут показывать прежних результатов, то переключаются на другие, менее требовательные к физической форме виды, что воспринимается ими как некое давление. И это усиливает их чувство неудовлетворённости жизнью. Для истероидов обоего пола характерно стремление всегда выглядеть молодыми, что с возрастом становится всё труднее реализовать. Престарелые истероиды одеваются по молодёжной моде, используют чересчур много косметики, пытаются говорить на молодёжном жаргоне, выбирают сексуальных партнёров намного моложе себя и стремятся показываться с ними на людях — всё это вызывает раздражение у окружающих, поскольку не ведут себя соответственно их возрасту и положению. Особенно болезненно переживают естественный процесс старения в прежнем особо привлекательные женщины — они «садятся» на противоестественные диеты, избегают прежних контактов, преувеличенно явно ищут общества откровенно неподходящих для отношений мужчин. Зачастую всё это приводит к печальным для их жизни последствиям. Однако те истероиды, которые не были особенно успешными в юные годы, воспринимают старение с облегчением, поскольку теперь им не нужно доказывать своё сексуальное превосходство. Но мим продолжает работать: теперь истероиды стремятся выглядеть лучше всех в своей возрастной группе.

Поведенческие мимы, соответствующие нормам давно прошедших лет и до сих пор присутствующие в культуре или передаваемые по наследству, налагаются на другие поведенческие мимы, которые человек усваивает ещё в детстве. Множество подобных мимов замечательно и подробно описано в психиатрической литературе, в особенности в этом преуспели представители транзактного анализа. Сюда относятся жизненные сценарии (например, Красная Шапочка, Спящая Красавица, Золушка и др.), геймы (например, Попался Сукин Сын, Да, Но…, Алкоголик, Дай Мне Пинка и др.), ритуалы, времяпрепровождения и т. п. Мы не будем подробно на них останавливаться. Часть этих мимов приведена нами в предыдущих книгах. Желающие могут также обратиться к работам Эрика Бёрна и его последователей. Нам бы хотелось здесь привести лишь один жизненный сценарий, всё чаще встречаемый нами в последнее время, и который должен вызывать беспокойство прежде всего у педагогов и родителей. Это сценарий «ложного Будды».

Работая с детьми и наблюдая за ними, мы в последние тридцать лет, всё чаще встречаемся с этим сценарием. Суть его достаточно проста — ребёнок уже в три года может достичь состояния «будды», когда он ничего по-настоящему не желает. Причём это состояние достигается не путём длительных медитаций, которых трудно ожидать от трёхлетнего ребёнка (от тринадцатилетнего, впрочем, тоже). Да, такой ребёнок может чего-то желать, но если вы его этого лишаете, не даёте, то он нисколько не расстраивается — нет и не надо. Если вы пытаетесь использовать это желаемое в качестве эквивалента обмена на нужное вам поведение, то терпите полное фиаско: ребёнок легко отказывает от предмета притязаний и вы лишаетесь ресурса власти. А поскольку воспитание детей во многом построено на эквивалентном (или не совсем эквивалентном) обмене, можно себе представить, какую воспитательную проблему ставят подобные дети педагогам и родителям — им не за что зацепиться в ребёнке!

Одновременно наблюдается снижение познавательной потребности. Впрочем, не только этой потребности — любая деятельность, требующая напряжения сил, чрезмерных усилий, или даже деятельность, результаты которой могут быть осязаемы только в отдалённом будущем, быстро прекращается или даже вообще не начинается. В более взрослом состоянии это относится даже к половой потребности — в основном поддерживаются связи, не требующие никаких усилий, взрослые очень часто пользуются платными вариантами «любви».

Ещё раз подчеркнём, что проблема состоит не в том, что человек ничего не желает. Кое-какие желания он все же испытывает. Проблема в том, что, в случае возникновения малейших препятствий на пути реализации этих желаний, деятельность по их реализации прекращается и при этом не возникает ни малейшего стресса, никакой фрустрации. Человек полностью спокоен и уравновешен, как достигший просветления последователь буддизма.

Как мы уже говорили, количество детей, реализующих этот сценарий, постоянно увеличивается. Однако он может дать о себе знать и в более позднем возрасте, очень часто в подростковом. И этот же сценарий всё чаще встречается у людей в пожилом возрасте — в этом случае человек начинает готовиться к смерти задолго до её наступления, постепенно добровольно отказываясь от всего, что ему раньше было дорого и, по сути, умирает ещё при жизни.

Как возникают мимы? Как они распространяются? Существует ли человеческая потребность создавать и транслировать мимы? Согласно Сьюзен Блэкмор, способность к транслированию мимов являлась существенным фактором полового отбора со времён кроманьонцев.

Можно себе представить, что способность к мимораспространению или, вернее, мимкомплекс, способствующий распространению других мимов, включает в себя по крайней мере два мима: один из них заботится о «горизонтальной», по терминологии Блэкмор, передачи мимов — от одного члена группы, сообщества, племени, народа к другому; другой связан с «вертикальным», опять-таки по Блэкмор, их распространением — в кругу семьи. Последний, скорее всего, паразитирует на генетически обусловленном стремлении к продолжению рода, вызывая у родителей настоятельную потребность не удовлетворяться только схожестью формы носа со своим отпрыском, но и делать его психологически как можно более похожим на себя.

Весьма вероятно, что оба эти мима возникли одновременно. На ранних этапах развития ребёнка большая часть мимов переходит ему от родителей, среди них такие существенные, как жизненные сценарии и геймы. Ребёнок никак не может защититься от этих мимов, поскольку родители обладают абсолютной для него властью и также абсолютно несменяемы. Для внедрения основополагающих мимов им, собственно, не нужно даже применять никаких психологических ухищрений — они насильственно заражают «Я» ребёнка этими мимами ещё до того, как у него развивается сколько-нибудь эффективная контрсуггестия.