А вот к Женьке региональный модератор относился очень неоднозначно. С одной стороны, он испытывал злорадство ("А я говорил, говорил, что Старцев окажется мерзавцем!"), но к нему примешивалась толика болезненного разочарования, словно Гена и сам был не рад, что оказался прав.

–  Слушай меня внимательно, Старцев, и не говори потом, что тебя не предупреждали. Во-первых, ты немедленно возвращаешься к выполнению задания – то есть поиску артефактов. Хотя по нашим сведениям, ты и не прекращал поиск – согласись, в свете этого факта твое заявление о том, что ты якобы отказался от контракта, звучит по меньшей мере неубедительно. Во-вторых, поскольку веры тебе больше нет, мы вводим систему промежуточного контроля: каждую неделю, по вторникам, в половине десятого вечера, ты встречаешься на этом же месте с представителем Корпорации и отчитываешься о ходе поисков. В-третьих, каждый найденный артефакт ты передаешь Корпорации сразу после обнаружения. Размер гонорара остается прежним, но выплачиваться он будет частями, по факту передачи Лучей. Твоя сестра пока остается у нас – в качестве гаранта твоего благоразумия. Если ты будешь играть по правилам, ничего страшного с ней не случится. Ты все понял, Старцев?

–  Я все понял, Гена. Я вообще очень понятливый, если ты не заметил. Но доверчивость не входит в число моих достоинств. Я хочу быть уверен, что моя сестра жива и с ней все в порядке.

–  Извини, Старцев, на этот счет у меня указаний нет, – Гена с огорчением – вроде бы даже вполне искренним – развел руками. – Но я не думаю, что в твоем положении будет разумным диктовать условия.

–  Ты ее видел?

–  Нет. Но я точно знаю, что она жива. Президент Милославский не любит излишней жестокости.

–  Ну ты хоть знаешь, где ее держат?

–  Старцев, если бы я обладал подобной информацией, меня бы не пустили на встречу с тобой.

Это была почти правда. Местонахождение заложницы региональному модератору действительно не открывали – я чувствовала, как чешется его самолюбие по этому поводу – но что-то он все-таки знал.

–  Держать ценную заложницу в штаб-квартире – слишком рискованно, – вслух размышлял Женька. – На Космодемьяновской набережной вроде бы только офисные помещения. – Он говорил нарочито медленно, давая собеседнику время осознать сказанное и отреагировать хотя бы мысленно. – Что там остается? "Синяя Цитадель"? – Женя запнулся и весьма убедительно изобразил тревогу. – Вы же не увозили ее из Москвы? Ваське врачи не разрешают на самолете летать, у нее там какая-то фигня с внутричерепным давлением.

Гена снисходительно усмехнулся.

–  Старцев, даже если бы я знал, где ее держат, я бы не купился на такую детскую уловку.

Он искренне потешался, наблюдая за неуклюжими попытками собеседника выведать информацию. Женька ему охотно подыгрывал, демонстрируя легкую растерянность и мучительные раздумья. Мое внимание было сосредоточено на Гене, но краем сознания я отмечала, что внутри мой друг ощущает себя куда увереннее, чем пытается показать.

–  О! А может, она на базе под Зеленоградом? Ну, той, которая раньше принадлежала Минобороны. Ходят слухи, что компания, выигравшая аукцион, на самом деле – подставная, и ниточки тянутся к Корпорации.

Опа, что– то тут есть! Региональный модератор явно заволновался. Правда, совсем не обязательно его волнение связано с Василисой –возможно, это место выделяется чем-то особенным лично для Гены. Впрочем, внешне его беспокойство никак не проявилось.

–  Давай не будем тратить время друг друга, – с покровительственно-ласковой улыбкой старшего товарища попросил Гена. – Мне нужно отчитаться перед шефом, тебе пора приступать к поискам. Я передам начальству твою просьбу, и если они сочтут возможным удовлетворить ее, ты узнаешь об этом через неделю.

–  У Васьки случаются приступы мигрени. Ей нужны лекарства.

–  Ничего, потерпит. А у тебя будет стимул поторопиться.

–  Ген, ей же всего четырнадцать!

–  А Левушке Нечипоренко было шестнадцать! – выкрикнул региональный модератор с неожиданным ожесточением. – И он умер такой смертью, какую я даже тебе, Старцев, не пожелаю.

Кто бы ни был этот неизвестный Левушка, Гена

действительно

скорбел о его гибели – я чувствовала искреннюю горечь.

–  Гена, я устал от твоих загадок, – утомленно сказал Женя. – Кто такой Левушка Нечипоренко?

–  Арагорн.

–  Какой, нафиг, Арагорн – в Эртане? Ты часом игровой сервер не перепутал, модератор?… Хотя… Погоди-ка… Кажется, Мигель говорил что-то про Арагорна…

Женька прикусил язык. Эмоцию, которая вспыхнула вслед за этим, можно было описать коротким словом: "Упс." Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.

–  Так ты действительно виделся с Мигелем Дариолли! – констатировал Гена обвиняющим тоном. – Ты его убил?

–  Ты что, Самохвалов, совсем сбрендил? – возмутился Женя. – С какой стати я буду его убивать? И, если уж на то пошло, с чего ты взял, что он мертв?

–  Потому что все, кто подобрался к артефактам достаточно близко, были убиты – и убиты людьми Найтингейла, на которого ты работаешь.

Женька схватился за волосы и театрально застонал.

–  Ты меня уже задолбал, Гена, вот честное слово! Я не знаю никакого Найтингейла. Я даже не могу представить в Эртане никого, кто мог бы носить такое имя. И, если хочешь знать, сам Мигель считал, что убийца был подослан Корпорацией.