Батарея Андреева приняла на себя жесточайший артиллерийско-минометный огонь и атаки бомбардировщиков с воздуха. Огневые позиции были изрыты снарядами и авиабомбами, но расчеты продолжали упорный бой. Командир расчета старший сержант Серга был тяжело ранен осколком мины, его тотчас заменил наводчик сержант Лабуткин. В течение получаса артиллеристы подбили и подожгли четыре [102] вражеских танка. В расчете старшего сержанта Катюшенко в первые же минуты боя был убит наводчик, его заменил замковый Пузиков. Очередной снаряд попал в пушку, от его осколков погиб весь расчет, кроме Пузикова. Сильно контуженный, но живой, он продолжал бой, стреляя по фашистам из автомата. Расчет старшего сержанта Коваленко подбил три танка, однако четвертый остановить не успел — тот проутюжил огневую позицию...

Противнику не удалось значительно вклиниться в противотанковый опорный пункт, обороняемый ротой бронебойщиков с ружьями ПТР и батареей старшего лейтенанта Андреева. На южных окраинах Самодуровки, на склонах высоты стояли подбитыми или горели 14 немецких танков. Батарея Игишева с гребня высоты, батарея Гриспася с окраины Самодуровки вели сильный огонь, минометчики засыпали минами немецкую пехоту, пытавшуюся ворваться в ПТОП вслед за танками. В 19 часов 50 минут средние танки, прикрываемые «тиграми» (они отходили задним ходом, подставляя под огонь толстую лобовую броню), отошли на исходные позиции и скрылись за складками местности.

В 20 часов 20 минут, то есть спустя полчаса, танки показались вновь. На этот раз они наступали на противотанковый узел, охватывая его с двух сторон клещами: одна группа (30–40 машин) — от Подсоборовки, другая, такой же численности, — от Самодуровки. Наибольшее давление пришлось на батарею Гриспася.

Орудие старшего сержанта Конника открыло огонь с 300 метров. Выстрел, второй — снаряды, вжикнув о броню, уходят в сторону, «тигр» продолжает движение на батарею. Конник скомандовал: «На колеса! Вперед!» И сам кинулся вперед, к намеченной позиции. Петляя со своей маленькой подвижной пушкой по горящему ржаному полю, по овражкам и выемкам, расчет с невероятной быстротой выдвинулся во фланг атакующим танкам. Открыли огонь опять метров с 300–400, но уже по бортам. «Ура! Горит!» — крикнул кто-то. Наводчик сержант Иехно хладнокровно вел огонь, он поджег и подбил еще несколько танков. Хорошо взаимодействовали с артиллеристами бронебойщики роты старшего лейтенанта Самохвалова. Они тоже, стреляя залпами, зажгли три танка. И противник опять отступил на север, в Подсоборовку и Самодуровку. За день, а точней, за вечер боя 3-я истребительная бригада подбила и сожгла 29 немецких танков.

Когда стемнело, командование бригады, политотдел, командиры батальонов, батарей в рот сразу же стали готовить [103] людей и технику к завтрашнему бою. Наибольшие потери в технике понесла батарея старшего лейтенанта Андреева — три орудия. Других потерь в материальной части бригада Рукосуева не имела. Среди крупиц бесценного опыта, которые собрали в ту же ночь политработники бригады и, насколько позволяло время, распространили в других подразделениях, был и бой батареи Гриспася — неожиданное выдвижение орудий во фланг и тыл атакующим сверхтяжелым танкам и штурмовым орудиям. Минувший день показал, что бронебойные снаряды не годятся для борьбы с «тиграми» и «фердинандами». Только подкалиберные снаряды, только стрельба по бортам, по корме, особенно по мотору, а также по ходовой части — это приносило противотанкистам боевой успех. Разумеется, при условии, если расчеты орудий хорошо подготовлены.

7 июля на всем фронте 13-й армии и примыкающих флангах 48-й и 70-й армий шли напряженные бои. Однако чувствовалось, что немецко-фашистское командование только прощупывает слабости в нашей обороне. Большие потери в предыдущие два дня вынудили его к новой перегруппировке сил. Прорвавшись на отдельных участках через главную полосу нашей обороны, войска противника завязли в боях на второй полосе. Замысел глубокого и быстрого прорыва к Курску с помощью «тигров» и «фердинандов» представлялся уже достаточно иллюзорным. Танковые дивизии вермахта все более ослабевали. Армейские ремонтные базы были забиты вывезенными с поля боя подбитыми танками.

8 июля фашистский генералитет предпринял еще одну попытку переломить ход боевых событий. Немецкие танки и пехота крупными силами атаковали железнодорожную станцию Поныри, а также стык флангов 13-й и 70-й армий близ Самодуровки. За минувшие два дня боя немецко-фашистской ударной группировке здесь удалось продвинуться только метров на 400–500. Линия фронта протянулась с запада на восток, отделив деревню Кошара и восточную половину села Самодуровка, где находился противник, от деревень Кутырки, Погорельцы, Теплое, занятых гвардейцами 70-й стрелковой дивизии, а также противотанкистами 3-й истребительной бригады.

8 июля в девятом часу утра разведчики насчитали между восточной окраиной Самодуровки и Подсоборовкой до 300 танков противника{35}. Разбившись на три группы, танковые [104] части гитлеровцев — это были полки 2-й и 9-й танковых дивизий — и стрелки 6-й пехотной немецкой дивизия перешли в наступление. До 60 танков шли на опорный пункт, где располагалась батарея капитана Игишева. Он подпустил танки на дистанцию прямого выстрела, открыл огонь. На батарею пикировали «юнкерсы», ее обстреливали немецкая артиллерия и танки. «Тигры», как было замечено и в предыдущие дни, шли смело, если их экипажи знали, что имеют дело только с сорокапятками. Если же встречали огонь пушек более крупных калибров, то останавливались на возвышенных местах и стремились выявить наши огневые точки, подавить их, проложить дорогу более быстроходным средним и легким танкам. Еще чаще задачу борьбы о нашей артиллерией противник возлагал на штурмовые орудия «фердинанд».

Так случилось и утром 8 июля. После того как батарейцы Игишева подбили и подожгли четыре немецких танка, «тигры» и «фердинанды» с дистанции 1200–1500 метров начали обстреливать опорные пункты узла № 2. Игишев был серьезно контужен, но продолжал управлять огнем батареи. Около десяти утра оттуда в штаб 348-го иптап доложили по телефону: «Капитан Игишев и старший лейтенант Картузов пали смертью храбрых. В батарее осталось одно орудие, колесо отбито, подставил вместо него снарядные ящики. В расчете всего двое, остальные погибли. Батарея уничтожила 17 танков. Продолжаю драться. Командир орудия старший сержант Скляров». Командир полка подполковник Железников ответил: «Назначаю вас, товарищ Скляров, командиром батареи. Благодарю за службу. Атака должна быть отбита». Минут десять спустя уже телефонист доложил, что батарейцы сожгли еще два «тигра», атака отбита. Прямым попаданием авиабомбы последняя пушка разбита, старший сержант Скляров и два красноармейца убиты. Но ни танков, ни солдат противника в опорном пункте нет. Только убитые. Слева сзади продолжает вести огонь батарея старшего лейтенанта Гриспася.